Сун Мэй-лин фактически командовала китайской авиацией. Через нее и ее брата Сунь Узы-вэня, одного из богатейших людей Китая, закупались за границей самолеты. Сун Мэй-лин представляла к наградам китайских офицеров и вообще чувствовала себя правой рукой генералиссимуса. Не кому-либо, а именно ей мы представлялись вскоре после своего прибытия в Китай.
Сун Мэй-лин нас любезно приняла, справилась о здоровье, спросила, приятен ли был наш путь из Союза в Китай. Ее не интересовало, что мы намерены делать, как думаем вести борьбу с японской авиацией. Зато дотошно расспрашивала о достоинствах и недостатках китайских генералов, с которыми нам доводилось встречаться: кому из них можно доверять, кому нельзя. Чувствовалось, что в верхушке, командования китайской армии плелись какие-то интриги, и это больше всего занимало жену Чан Кай-ши.
Разумеется, от ответов на подобные вопросы мы уклонились. Мне подумалось: "Несчастная страна, которая имеет такое бездарное руководство".
Курс на Кантон
Китайское командование получило сведения, будто японцы собираются высадить десант на южном побережье, в районе Кантона.
- Большой десант, - подтвердил во время беседы с нами полковник Чжан. Он был немало расстроен, потому что хорошо понимал далеко идущие последствия вражеской операции. - Мне поручили выяснить, можете ли вы оказать нам содействие?
- Разумеется. Поможем вам, чем располагаем, - радушно откликнулся Рычагов. - Для того мы здесь и находимся.
Тут же развернули карту Китая. Алексей Сергеевич прикинул расстояние до Кантона. Было ясно, что без посадки не долететь.
- А есть ли по маршруту промежуточные аэродромы? - справились мы у полковника.
- Только один. Вот здесь, - показал он на карте. По рассказам Чжана, это был маленький, заболоченный с одной стороны пятачок.
- Его кто-нибудь обслуживает?
- Что вы? - безнадежно махнул рукой Чжан. - Никого там нет.
Тут же, не теряя времени, мы составили необходимые расчеты, справились о погоде по маршруту, попросили полковника, чтобы он позаботился о доставке на аэродром бензина.
- Это будет сделано, - заверил Чжан.
На этот раз полковник оказался на редкость пунктуальным. Угроза Кантону, видимо, не на шутку встревожила его. Ведь Кантон - крупнейший город страны. Стоит он на одном из рукавов дельты реки Жемчужной, и к нему могут подходить большие морские суда. Значение его трудно переоценить: Кантон - ключ к сердцу Китая...
Лететь решили мелкими группами. Этим обеспечивалась скрытность передислокации, создавалось больше удобств в обслуживании машин. Кроме того, промежуточный аэродром попросту не мог вместить большую группу самолетов.
Полковник Чжан и я вылетели на четырехместном американском самолете первыми. Надо было подготовить посадочную площадку, организовать встречу и заправку боевых машин, затем отправить их на Кантон.
- А бензин будет? - еще раз спросил я своего спутника перед самой посадкой в самолет.
- Будет, будет, - заверил он. Подлетая к аэродрому, мы увидели вереницу людей, растянувшуюся извилистой лентой километра на три.
- Подносчики бензина! - удовлетворенно произнес полковник.
Вслед за нами приземлились на И-16 Благовещенский и Григорий Кравченко.
Перед отлетом я спросил Кравченко, все ли его летчики сумеют произвести посадку на столь ограниченной площадке? Дело в том, что они только недавно прибыли во главе с Николаенко из Подмосковья, и мы не успели как следует познакомиться с ними. Гриша, как всегда, сощурил глаза и ответил:
"- Кто жить хочет - обязательно сядет!
Минут через тридцать в раскаленном добела небе появилась первая группа истребителей. Все приземлились нормально. Не повезло только Андрееву. Парень малость не рассчитал. Его "ястребок" коснулся грунта колесами далеко от посадочного знака, на повышенной скорости врезался в болото на краю аэродрома, перевернулся и снова стал на шасси. Встревоженные происшествием, подбегаем к самолету. Андреев сидит как ни в чем не бывало, только губу немного разбил о приборную доску.
- Ну, парень, видать, ты в рубашке родился, - с облегчением произнес Благовещенский.
Вскоре прилетели и остальные группы. Посадку произвели без происшествий. После заправки истребители снова поднялись в небо и взяли курс на Кантон, соблюдая установленные интервалы. Предпоследним шел Благовещенский. Замыкающими летели мы с Чжаном на своей четырехместной "стрекозе".
Вечерело. Сначала земля виднелась в лиловой дымке, затем - в синей, а под конец, как это бывает на юге, сразу окуталась темнотой. Различить что-либо внизу стало трудно.
Вижу, мой полковник заерзал, бросается то к одному окошечку, то к другому. Волнуется. Лицо побледнело.
- Что, мистер Чжан? - спрашиваю.
- Плохо, очень плохо, - настороженно показывает он пальцем в спину летчика. - Летать ночью не умеет, а садиться сейчас негде.
Признаться, и меня взяла оторопь. Я-то отлично понимаю, чем все это грозит: надежных средств связи и обеспечения посадки в ночных условиях у нас нет...
- Кантон далеко? - сквозь рокот мотора кричу полковнику прямо в лицо.
- Не очень.
- Найдем?
- Должны. Огни большие.
- Летчик там бывал?
- Он сам из Кантона.
На душе немного отлегло: раз летчик местный, значит, аэродромы знает.
Чжан приподнимается, видимо, хочет что-то сказать летчику. Я дергаю его за рукав:
- Не мешайте ему!
Вскоре вдали, прямо по курсу, показалось зарево огней.
- Кантон? - спрашиваю у Чжана.
Тот утвердительно кивает головой.
Огни становятся все отчетливее, ярче. Уже можно различить направления улиц, световые рекламы. Над городом проходим на небольшой высоте. Видим темный квадрат. "Наверное, аэродром", - подумал я. В то время китайцы не выкладывали ночных стартов. Они попросту не имели о них представления, потому что летали только днем.
Сделав круг, самолет пошел на снижение. Под нами зиял темный провал, похожий на чернильный сгусток. С каждой секундой нарастало напряжение: скоро ли земля? И вдруг машина неуклюже ударилась правым колесом, потом левым... Неужели перевернемся? Нет, кажется, выровнялась. Но что это? Прямо на нас стремительно надвигается домик с двумя освещенными окнами. "Не хватало только врезаться в него", - обожгла мысль.
Однако летчик вовремя заметил препятствие, резко развернулся вправо и... угодил в канаву. Послышался треск. Вылезаю из машины. Смотрю: одна плоскость обломилась, другая торчком нацелилась в небо.
- Жив? - кричу полковнику Чжану.
- Жив! - отвечает он, цепляясь за меня. Оказывается, при посадке мистер обо что-то ударился, но страшного ничего не случилось.
Позже я спросил летчика:
