11 сентября Суворов был вынужден написать генералу Готце, что не согласен с приказом эрцгерцога Карла о переводе его корпуса в Германию и будет настаивать на исполнении диспозиции Швейцарского похода (Д IV.385). Без участия этих сил выполнить поставленные задачи было нельзя. 12 сентября фельдмаршал послал Римскому-Корсакову и Готце ободряющее предписание, поощряя их инициативу в предстоящих боевых действиях. «Я обязан только напомнить вам, — писал Суворов, — что ни одно препятствие не следует считать слишком большим, никакое сопротивление слишком значительным; нужно неуклонно идти к цели, стремясь с величайшим самопожертвованием к достижению поставленной перед нами задачи, ради которой мы объединились. Ничто не должно устрашать нас, и мы должны быть убеждены в том, что только решительность и стремительный натиск решают дело. То и другое здесь тем более необходимы, что малейшее промедление дает противнику средства оказать сопротивление, а нам создает новые препятствия, которые будут ежечасно увеличиваться в связи с трудностями доставки провианта в этой стране без дорог» (Д IV.387).
Суворов писал весьма бодро, но не был уверен в том, что австрийцы из Швейцарии не убегут. В Италии, откуда они столь усердно изгоняли Суворова, против австрийцев уже начались восстания. «Выступление войск вашего императорского величества, — 9 сентября рапортовал он Павлу I, — произвело там крайнее уныние» (Д IV.381). Итальянцы, которые с помощью отряда русских под командой подполковника Цукато восстановили королевскую власть в Неаполитанском королевстве и взяли для «своего законного государя» Рим (Д IV. 269, 327, 328), австрийцами насильно разоружались. Итальянские солдаты и офицеры не желали служить у австрийцев даже в крайней нужде. Все дело, объяснял Суворов императору Францу I, «в том духе армии, который свидетельствует об их объединенности» (Д IV. 385). Русские офицеры, помогавшие итальянцам, покидали страну, чтобы неучастием в австрийских захватах «спасти в глазах итальянского народа честь русского мундира». Моряки Федора Федоровича Ушакова ужаснулись учиненной англичанами резне пленных в Неаполе. Они силой «исторгали невинные жертвы из рук убийц» — бывших союзников. Разрыв стал неизбежен.
Потеряв в ожидании продовольствия и транспорта еще два дня, Суворов, карабкаясь по крутым горам к Сен-Готарду, припоминал (и по-своему интерпретировал) двустишие великого Ломоносова:
«Великодушный лев злодея низвергает;
Но хищный волк его лежащего терзает».
Полководец боялся уже не за честь мундира — опасности подвергнута была сама слава русского оружия. «Хоть ничего на свете не боюсь, скажу — в опасности от перевеса Массена мало пособят мои войска отсюда, и поздно… Поспешность нашего (итальянского) похода осталась бесплодной; решительные выгоды быстроты и стремительности нападения потеряны». «Меня отсюда гонят в Швейцарию, чтобы там уничтожить» (Д IV. 520; П 684).
«Я был отрезан и окружен».
Войска не должны были знать о суворовских опасениях. Они всеми силами спешили на помощь своим, брошенным союзниками в горах перед лицом превосходящих сил французов. Остановить этот порыв ничто не могло. Только Суворов предвидел, что, скорее всего, они идут в западню. Но должен был использовать малейший шанс успеть на помощь Римскому-Корсакову. Убеждение, что «русские своих не бросают», родилось, по-видимому, именно тогда, на крутом подъеме в суровых Швейцарских горах.
Впереди, неумолимо приближаясь с каждым долгим и трудным переходом, высился неприступный перевал Сен-Готард. Его отбил у австрийцев лучший французский горный генерал Лекурб. Обход перевала мог не удаться, наступление в лоб было самоубийственным. Суворов использовал оба приема вместе, чтобы, наступая тремя колоннами корпуса Дерфельдена по всему склону горы, сковать обороняющихся и дать авангарду Багратиона обойти перевал по скалам{170}. Тем временем корпус генерала Розенберга, согласно общей диспозиции похода, обходил Лекурба далеко справа, поднимался в горы вдоль истоков Рейна и атаковал французов в тыл.
Две атаки русских на перевал 13 сентября 1799 г. были отбиты. Суворов приказал начать третью, когда над французами показались в поднебесье солдаты Багратиона. Взобраться, упираясь в скалы лишь штыками, на главный Альпийский хребет — невозможно! Знаток войн фон Клаузевиц назвал взлет багратионовских орлов «самым изумительным из подвигов за все время похода Суворова». Французы обомлели и ударились в бегство.
Лекурб, стремительно приведя на юг вторую бригаду, довел численность своих войск до 8 тысяч. Он попытался остановить русских у горной деревни Госпиталь. Но был выбит оттуда и получил известие, что Розенберг спустился с гор у него за спиной, успев разнести штыковым ударом весь французский арьергард. Дважды отрезанный, Лекурб потерял обоз с продовольствием и патронами. Но не сдался! Сбросив в реку Рейс пушки, французы ночью сами вскарабкались на голые неприступные скалы хребта Бетцберг — и к утру снова твердо стояли на дороге армии Суворова.
14 сентября русским предстояло пройти еще две неодолимые теснины: Урненскую дыру и Чертов мост. Другой дороги, как через туннель, длиной 80 и шириной всего 4 шага, в Альпах не было. С одной стороны — отвесные скалы, с другой — обрыв метров 150 в реку Рейс. Дыру французы заткнули пушкой и вдобавок сильно палили из ружей. Суворовские мушкетеры полезли вверх, а егеря вниз по скалам. Верхние успели вперед: узрев их над головой, французы бросились бежать, сталкивая друг друга в реку, и большей частью потонули.
Но меньше чем в полукилометре был пресловутый Чертов мост над бездной ущелья. Дорога здесь переходила на другой берег реки и была вырезана в нем наподобие полочки: простреливалась она навылет. Сообразительные французы как раз разрушали мост, когда на них налетели гренадеры. Немногим удалось скрыться — но середину моста они успели проломить! Засев на противоположном берегу, французы поливали русских метким огнем. В этот момент запоздавшие к Урненской дыре егеря, перейдя реку вброд, стали вылезать на скалы с французской стороны и включились в перестрелку. Огонь неприятеля ослабел. Слабонервные стали даже отходить. А гренадеры нашли, как рекомендовал Суворов еще в диспозиции от 8 сентября, какие-то постройки, раскатали их по бревнышку и поволокли к провалу над ущельем. Связали бревна офицерскими поясами — и готов штурмовой мостик.
Как суворовские солдаты перешли Чертов мост — знают все. А вот о том, что Суворов не понадеялся на удачу и загодя послал молодого генерала Каменского в далекий обход по скалам, по следам Аекурба — упоминают редко. Каменский ударил французам в тыл сразу, как наши стали переходить через мост. Победа «малой кровью» была обеспечена весьма тщательно.
