народов, им принадлежит будущее».
С Джеком Лондоном, отдыхавшим на Гавайских островах всего за несколько месяцев до смерти, встречался русский журналист. Писатель радушно принял гостя. Они подолгу беседовали. Был опубликован очерк об этих встречах, живо воссоздающий облик Лондона. Не могу не привести из него отрывок.
«Атлетического сложения, красивый, сильно загорелый и совсем еще молодой джентльмен, — пишется там, — дружески приветствовал нас на пороге дома. Джек Лондон был одет в легкий светлый костюм, отлично сидевший на его богатырской фигуре, в мягком воротничке со скромным галстуком. На густой шевелюре непокорных волос красовалась дорогая панама. Ничего яркого, кричащего, утрированно-артистического, отличающего богему, к которой я причислял Лондона». Журналисту особенно бросилась в глаза простота обстановки и всего образа жизни Джека Лондона. «Он живет просто и только для себя; показной жизни он не знает вовсе.
Простая пища, никаких излишеств, постоянное пребывание на воздухе, частые прогулки пешком, продолжительное купание в океане…» Утром до завтрака он работает, не любит, чтобы его отвлекали и прерывали. «Иногда мне не удается ничего написать за эти часы, — говорит Лондон, — но я привык отсиживать здесь определенное время. Это необходимо для дисциплины» [59].
Перечитывая вновь произведения Джека Лондона, я теперь в новом свете видел события, героев, потому что побывал в тех местах, где жили герои и где развертывались события, изображенные в романах и рассказах Лондона.
В горах Сономы, где-то неподалеку от Глен Эллена, скрываются революционеры — герои романа «Железная пята». В Окленде, Беркли и Сан-Франциско развертывается действие романа «Мартин Иден». В заливе Сан-Франциско происходит столкновение судна Вулфа Ларсена с паромом и завязывается сюжет «Морского волка». С районом этого залива и Лунной долиной связаны события романов «Время-Не-Ждет», «Лунная долина», «Межзвездный скиталец», рассказов «Мечта Дебса», «По ту сторону черты» и других.
Лондон пылко любил природу и ненавидел американские города-гиганты, особенно Нью-Йорк. Океанские просторы, суровые равнины севера и живописные острова южных морей умножали в нем волю к жизни. Все это обогащало духовно и физически, несло здоровье. Гигантский же город подавлял, угнетал, иссушал мозг и душу, отравлял легкие. Лондон отнюдь не был врагом техники, но пароходу предпочитал парусную яхту, а машине — верховую лошадь.
Лондон бежал не только от города, но и от Америки, воплощавшейся в капиталистическом городе. Его угнетали несправедливость, страдания миллионов. Он боролся за торжество нового строя, но, бывало, чувствовал усталость от окружавшей действительности.
Джек Лондон залетал мечтой далеко вперед. Его беспокоила мысль об угрозе разрушения цивилизации. Но все же он хотел верить в человеческий разум, в прекрасное будущее человечества.
Вот строки из найденного мною неизвестного его стихотворения:
Будущий человек! О! Кто может о нем сказать что-либо?
Может быть, он вдребезги разобьет нашу Землю
Во время воинственной игры.
Может быть, он швырнет смерть через небосвод.
Будущий человек! Он сможет метнуть звезды,
Впрячь кометы и пересечь пространства меж планет…
Мы переписывались с Анной Струнской. Она подтвердила, что писала из России Джеку Лондону, выслала документы тех лет, вырезки из американских газет с заметками о своем аресте в России. С восхищением писала Анна о полете Юрия Гагарина. В 1963 году она собиралась приехать в Советский Союз и дописать последнюю главу своей книги о русской революции, главу о новой России, неузнаваемо изменившейся за 60 лет, но из-за болезни отложила поездку до весны 1964 года. В феврале пришла весть о ее смерти.
Ей было 84 года. Однако до последних дней Анна Струнская принимала посильное участие в борьбе американского народа за мир и демократические права. Присутствовала на юбилейном конгрессе Национальной ассоциации борьбы за прогресс цветного населения. В 1963 году в Нью-Йорке она шла в рядах похода за мир. Ей хотелось вместе со всеми пройти хотя бы квартал. Незадолго до смерти Анны Струнской мне пришла посылка из США, большая, тщательно упакованная коробка. Я оторвал клейкие ленты, открыл крышку. Здесь было много старых, никогда не виденных мною фотографий.
Бородатые мужики, дети в лаптях, девочки в отцовских зипунах, с грудными младенцами на руках, бабы, подобрав подолы длинных юбок, ногами месят глину. Еще мужики в залатанных овчинных шубах, убогие, крытые соломой избы. Нищая матушка Русь. А вот урядник в белом мундире, положив ладонь на эфес шашки, напыщенно позирует на фоне ветхого крестьянского двора. Купчишка в хромовых сапогах у лавки. Девочка лет восьми со страданием во взгляде. Поп Гапон угрюмо потупил взор.
Писатель-революционер Степняк-Кравчинский снят в окружении соратников. Портрет И. П. Каляева, покушавшегося на царского министра внутренних дел Плеве. Фотография митинга под лозунгом «Безработным — работы, хлеба — голодным!». А вот групповой снимок фракции социал-демократов в 1-й Думе. Много, много фотографий, сделанных почти 60 лет назад американским фотографом. Здесь же отпечатанная на машинке пожелтевшая рукопись, названная «Одиссея русской революции 1905 г.».
Среди присланных документов вырезка из какой-то американской газеты. Привожу ее почти полностью.
«Мисс Анна Струнская и мисс Роза Струнская завтра утром уезжают из Сан-Франциско в Женеву (Швейцария), в штаб русских революционеров, где они присоединятся к революционерам, борющимся против царя. Юные леди присутствовали в субботу вечером на банкете, устроенном несколькими лицами, среди которых был и знаменитый Джек Лондон…
Молодые леди получат в Женеве инструкции и, видимо, проследуют в Россию…»
Конец прибавлен либо для сенсационности, либо по злому умыслу. Вряд ли, если бы у Струнских была цель заехать за инструкциями в некий «штаб», они сообщили бы об этом репортеру. Однако тому, что были проводы и что на них присутствовал Джек Лондон, — этому можно верить.
Да октября 1905 года Лондон находился в Глен Эллене, неподалеку от Сан-Франциско. В конце октября он отправился в поездку по Соединенным Штатам с лекциями о революции и социализме. Анна уехала незадолго перед тем, ее путь был далек и опасен. Джек знал это и переживал за друга.
Его отношения с Анной Струнской были сложными. Их связывала общность целей, совместная работа. Джека Лондона покорила душевная чистота и искренность девушки. Он был близок к женитьбе на ней в 1900 году: это видно по их переписке. Анна сказала мне, что любила Джека, но не была уверена во взаимности. Неожиданно он женился на невесте погибшего друга, Бесси Маддерн. А два года спустя, в мае 1902 года, Джек вдруг предложил Анне выйти за него замуж, но теперь она ему отказала. Через год он ушел от семьи, и пресса немедленно связала этот уход с Анной
