П. И. Батов был удивлен моему появлению у него. Я же с интересом рассматривал его. Небольшого роста, подвижный...
Да, раньше я Батова никогда не видел. Но знал, что он воевал в Испании, где оказал большую помощь республиканцам. Словом, передо мной был командир, уже, как говорится, понюхавший пороху.
Доложил ему о задании, полученном от командующего фронтом. Батов подвел меня к амбразуре НП (он у него находился на скате высоты, обращенном к противнику, едва ли не сразу за боевыми порядками батальонов), показал вперед:
- Видите?
А чего видеть? Сразу же от высоты начиналось ровное поле, упиравшееся дальним своим концом в густой лес. И ничего больше...
- Да вы не туда смотрите. Вот сюда, ближе, приглядитесь.
Теперь я увидел. На снегу почти ровной цепочкой лежали наши бойцы. И постреливали в сторону леса. Им оттуда тоже отвечали довольно плотным огнем.
- В том лесу - финны, - начал пояснять П. И. Батов. - Засели в нем крепко. Каждый участок предлесного поля ими пристрелян. Да так, что подчас и головы не поднимешь. Наши роты продвигаются к нему в основном по-пластунски, используя темное время суток. Много ли так навоюешь?.. И еще, - после короткой паузы продолжил Батов. - Артиллерия корпуса, не имея точных разведданных, совершает, как правило, огневые налеты по площадям. Но что это дает в густом лесу? Одна лишь трата снарядов.
Да, комкор был прав. В лоб здесь не возьмешь, надо искать обходные пути, действовать, например, через озерные дефиле, находившиеся на флангах. Требовались и подразделения лыжников: пешим бойцам по такому глубокому снегу продвигаться очень трудно.
Поделившись своими выводами с П. И. Батовым и поговорив с начальником артиллерии корпуса, я вернулся в Ленинград, где и доложил обо всем увиденном С. К. Тимошенко. Заодно напомнил ему и о сроке моего пребывания на фронте, данном мне наркомом.
Тимошенко кивнул, давая этим понять, что принял мои слова к сведению, и тут же поручил побывать в корпусах армии, которой командовал В. Д. Грендаль.
Поехал туда с большой охотой, так как давно знал и уважал Грендаля, в прошлом отличного артиллериста, а теперь вот командарма. Кроме того, В. Д. Грендаля я с полным основанием считал своим учителем, ибо по его книгам по артиллерии и другим печатным трудам в свое время проходило мое командирское становление.
Грендаль, а также член Военного совета армии А. И. Запорожец встретили меня приветливо, и я смог обменяться с ними мнениями по многим артиллерийским вопросам, волнующим, в частности, Тимошенко.
Несколько раз мне довелось побывать и на КП начальника артиллерии 7-й армии М. А. Парсегова, а также у его начальника штаба Л. А. Говорова, который тоже имел довольно фундаментальную артиллерийскую подготовку. До советско-финляндской войны Говоров не раз являлся руководителем военных игр на сборах начальников артиллерии округов. Сейчас же Л. А. Говоров с присущей ему энергией и деловитостью подготавливал необходимые расчеты для решающего удара нашей артиллерии по линии Маннергейма. И в том, что этот удар в феврале 1940 года был успешно осуществлен, есть и его немалая заслуга.
Во время пребывания на Северо-Западном фронте я был буквально обескуражен малой результативностью артиллерийского огня, хотя артиллерия применялась, и в большом количестве. С удивлением знакомился с ведомостями о расходе боеприпасов только за один декабрь 1939 года, то есть за тот период, когда нашими войсками в общем-то не было достигнуто каких-либо заметных успехов. Войска расходовали боеприпасы так, как им этого хотелось, при этом совершенно не учитывая, соответствует ли калибр орудий важности целей на поле боя.
И это не было только моим личным мнением. В докладе, подготовленном вскоре для наркома обороны довольно компетентными товарищами, также говорилось: "Артчасти ведут безудержный огонь без достаточной разведки целей, не достигая нужного результата. Один 116-й артполк расстрелял с 30 ноября 17 700 152-мм выстрелов (72 вагона). Относительный расход самых тяжелых калибров часто превышает расход дивизионной и полковой артиллерии. Например, 316 адбм израсходовал 18 декабря 1939 года по шестьдесят снарядов на 280-мм мортиру, а за этот же день в 123-й стрелковой дивизии на полковую и дивизионную пушку израсходовано 18 выстрелов, а на 45-мм пушку - 9 выстрелов. В том же дивизионе и в 455 aп подавались команды на беглый огонь из 280-мм мортир и 152-мм пушек-гаубиц образца 1937 года. Бывали случаи, когда общевойсковые начальники требовали вести ночью беспокоящий огонь из 280-мм мортир по дорогам. Отношение к экономии и сбережению артвыстрелов в войсках пренебрежительное"{1} .
Словом, нашим артиллеристам нужно было еще учиться воевать.
* * *
Да, советско-финляндская война выявила целый ряд серьезных пробелов в тактической и огневой подготовке наших войск. Вот почему назначенный в мае 1940 года наркомом обороны С. К. Тимошенко потребовал со всей серьезностью отнестись к анализу прошедших событий, в короткий срок устранить имевшие место пробелы и недоработки. И прежде всего путем усиленных полевых занятий и учений.
Уже осенью в большинстве стрелковых дивизий РККА такие учения были подготовлены и проведены. Причем с боевой стрельбой артиллерии.
Обычно подобные учения проводились как наступательный бой стрелковой дивизии на перешедшего к обороне противника. При этом ее артиллерия усиливалась одним-двумя артполками РГК и должна была отработать вопросы пристрелки целей, артподготовки и сопровождения атаки пехоты огневым валом.
На одном из таких учений, проводившемся на Яворувском полигоне 99-й стрелковой дивизией, присутствовал Нарком обороны СССР с рядом ответственных товарищей. Учение прошло очень поучительно, командование и личный состав дивизии получили благодарность от С. К. Тимошенко.
Забегая несколько вперед, скажу, что в тяжелые дни июня 1941 года 99-я стрелковая дивизия будет доблестно сражаться под Перемышлем с фашистскими войсками и нанесет им довольно значительные потери. И отступит только по приказу.
Но это своеобразное отступление. Теперь снова продолжим разговор о делах в КОВО.
Перед войной Киевский Особый военный округ являлся самым крупным приграничным округом. Им с назначением С. К. Тимошенко в мае 1940 года Народным Комиссаром обороны СССР стал командовать прославившийся в боях на Халхин-Голе генерал армии Г. К. Жуков. Под его руководством боевая подготовка в войсках округа продолжала вестись довольно энергично и поучительно, что позволяло не только совершенствовать выучку подразделений, частей и соединений, но и активизировать подготовку штабов корпусов и армий, то есть существенно поднять оперативную подготовку. Этому во многом способствовала и служба в штабе, в управлениях округа таких знатоков военного дела, как И. X. Баграмян, Н. Ф. Ватутин, А. И. Антонов, Г. К. Маландин, М. А. Пуркаев, А. В. Хрулев, Я. Н. Федоренко, и других.
