Консул помолчал.
— Теперь о нравах нашей колонии. Если французы чувствуют себя в Африке героями, великомучениками и обманутыми, то англичане знают, что они здесь живут легче и счастливее, чем дома. Те стремятся удрать домой, а эти — как можно дольше продлить свое пребывание. Служебные качества чиновников гарантируются строгим фильтром дома, материальной и моральной заинтересованностью чиновни-ков-помещиков и чиновников-предпринимателей. Всякий сброд — пьяниц, проходимцев, проституток, вдов, инвалидов и сирот — мы немедленно удаляем из наших колоний. Английские поселенцы — занятые люди. В частной жизни они — маленький осколок нашей жизни дома, в Англии: жены старших чиновников обсуждают нелепые наряды и скандальное поведение супруги губернатора, жены младших чиновников злословят насчет жен старших чиновников, в семьи которых они, конечно, не вхожи, коммерсанты сами делятся на прослойки, и все вместе с почтением глядят на чиновничество. Кушают, пьют, занимаются спортом. Работают. Копят деньги и не спешат на пенсию. Все?
— Нет, дорогой консул! Осталось сказать несколько слов о бельгийцах в Африке!
Консул иронически посмотрел в сторону спящего полковника. Он возвышался в кресле как гора стареющего, но еще крепкого багрового мяса. Толстые щеки обвисли, рачьи глаза были прикрыты жирными веками без ресниц, нос повис над подбородком. На мерно вздымающемся брюхе были сложены волосатые пальцы.
— Около Леопольдвилля пойдите к статуе Стэнли, устроителя бельгийского владычества в Конго. Станьте так, чтобы были видны памятник и белеющий вдали город. Закройте глаза и вспомните все, что знаете о Бельгийском Конго и самом Стэнли. Этом незаконнорожденном ребенке известного американского бизнесмена и неизвестной англичанки. Его добровольное участие в американской гражданской войне на стороне рабовладельцев-южан, его службу у бельгийского короля-авантюриста Леопольда II — этого помазанника Божьего, который с заседания правительства Бельгии спешил в соседнюю комнату, где его ждали биржевые дельцы. Вспомните его ненасытную жадность, заставившую объявить одну родную дочь сумасшедшей, а с другой судиться, и все для того, чтобы не дать им денег. Вспомните невиданно зверские методы управления Свободным Государством Конго, этим большим кровавым застенком. Вспомните, как Леопольд нажил на афере с этим Свободным Государством 15 миллионов фунтов стерлингов, загубив здесь 11 миллионов людей, то есть заработал на убийстве одного человека по полтора фунта. Вы были в Париже в том известном борделе, где посетителям до сих пор показывают большую серебряную ванну, где старик купал в шампанском разных потаскух? Эта ванна в борделе — часть памятника коронованному бандиту, величайшему уголовному преступнику всех времен и всех народов. Другую часть он оставил здесь. Я говорил вам: постарайтесь попасть вглубь страны. В леса. Там вы увидите методы работы современных наследников Стэнли и Леопольда, подлинные остатки прошлого — стариков с отрубленными руками. Они еще живы, эти страшные свидетели королевского варварства!
Нет Леопольда, нет Мореля — француза, жившего в Англии и поднявшего общественное движение протеста против неслыханных зверств бельгийской администрации в Свободном Государстве Конго, нет даже Свободного Государства Конго: но люди с отрубленными руками сохранились. Живет и ныне здравствует страшная вотчина Леопольда, перекрашенная в бельгийскую колонию. Вы спрашиваете, что представляет из себя бельгийский режим в Конго? Я отвечаю: помесь всего самого худшего, что есть во французском и английском колониализме. Смесь бессмысленной жестокости и грубости французов с расчетливым корыстолюбием англичан — вот что такое Бельгийское Конго!
Внезапно раздался страшный треск и грохот: полковник Спаак открыл глаза, всем своим могучим телом в кресле рванулся к тщедушному консулу и прямо перед его веснушчатым носиком и небесно-голубыми глазками ударил по столу увесистым и волосатым кулаком. Отец Доминик вздрогнул и приподнялся. Капитан испуганно уставился на нас, даже два грузчика на палубе высунули из-под банановых листов курчавые угольные головы.
— Довольно! Я говорю — довольно!!!
Мы были сами виноваты: уже давно отвислые щеки полковника и его нос побагровели, а потом посинели, уже не раз он начинал скрипеть креслом, но мистер Крэги увлекся собственным красноречием, я его внимательно слушал, и мы прозевали грозные признаки надвигающейся бури.
Теперь полковник разошелся не на шутку. Выкатив круглые глаза, он прижал взглядом консула, словно уперся в его тощую грудь двумя дюжими оглоблями. Набожный отец Доминик от удивления приоткрыл рот и замер, но его белые пальцы быстро-быстро перебирали четки. В самых патетических местах и после каждого ругательства монах только тихонько стонал:
— Господи, помилуй… Господи, помилуй…
— Как настоящий англичанин, вы думаете, что все вокруг неповоротливые тупицы и дураки! Нет, любезный, не все. Видите большой чемодан, вот этот? Видите? Ну так я вам скажу, я сейчас возвращаюсь из Нигерии. Чемодан набит справками, докладами и фотографиями. Я кое-что могу рассказать об английском колониальном управлении, черт меня побери! Вы стали забивать голову ван Эгмонту баснями о Золотом Береге. Но эта колония специально отведена для маменькиных сынков, это приятный и совершенно безопасный заповедник для стажировки. Он маленький и не стоит на больших путях мировой политики, да и по климату здоровый! Благоденствуй здесь, в тиши, пока время идет, и набивай себе цену и стаж. И этот кукольный домик вы хотите представить в качестве типичного образца! Не выйдет!!! Я обстоятельно познакомился с Нигерией, а Нигерия, ван Эгмонт, — не Золотой Берег. Это страна больше, чем Британские острова, да и население в ней немалое — миллионов 35–40, точно неизвестно, потому что масса людей скрывается от налогов. В ряду стран мира она занимает тринадцатое место и первое по производству пальмового масла, третье — по какао и четвертое — по продукции земляного ореха. Нигерия — главнейшая европейская колония в Черной Африке, это выставочная витрина, занятая вашей английской фирмой, коммивояжером которой вы служите и которую так рекламируете! Что же они там выставляют? Чем хвалятся перед всем миром? Ну, слушайте же, ван Эгмонт! Слушайте, агент по рекламе и мистер коммивояжер! В Нигерии на 90 тысяч человек населения приходится один врач! 90 тысяч! А результаты? Вот они: из каждых десяти нигерийцев один страдает сонной болезнью, двое болеют проказой, четверо мучаются смертоносными кровяными паразитами, шестеро изнемогают от квашиоркора и восемь до полусмерти истощены страшной тропической малярией. Дрянной же товарец вы хотите всучить простакам, господин рекламный агент! До вас это дошло, ван Эгмонт? Если мало, то я добавлю: в Нигерии половина детей до трехлетнего возраста умирает, средняя продолжительность жизни туземца — 28 лет! Хо-хо-хо! Чудный режим! Хо-хо-хо! Одни султаны да супруги с молитвенниками! Идиллия, черт бы ее побрал! Идиллия, черт бы ее трижды разодрал на куски! В стране, превышающей по размерам Великобританию, имеется всего 118 больниц, слушайте, ван Эгмонт, и 118 тюрем! Хо-хо-хо! Здорово?! Хо-хо-хо! Средний доход туземца в Нигерии ниже, чем в Бельгийском Конго, этом дьявольском порождении Стэнли и Леопольда. Вы слышите, консул? Ниже! Ниже!! Ниже!!!
