Я думаю, очень мачо смысла пытаться быть слишком точным, говоря о намерениях композитора касательно таких партитур. В основном они были предназначены для праздной любительницы, которая покупала ноты для того, чтобы у себя дома воспроизвести те пьесы, которые она где-то слышала — поэтому она могла играть их или петь, или и то и другое сразу, с аккомпанементом или без него, с обязательной частью или без. Это тип многоцелевой партитуры, предназначенной, чтобы нравиться любителю, и она никоим образом не является законченной или дающей точное представление о замысле композитора.
Однако прочие сочинения совершенно не таковы. Это строго выдержанные по канонам формы публикации его замыслов и, по-моему, интересные и никоим образом не типичные для того времени примеры сонаты для трио и сонаты для сольного инструмента. Я согласен с замечанием Калмейера, высказанным в конце статьи в «Новой энциклопедии Гроува», где сказано, что в сонатах для трио объединяются полифоническое и омофоническое письмо, тогда как скрипичные сонаты более стремятся к рококо; это на самом деле то, чего можно ожидать от музыки самой середины XVIII века, когда соната для трио была главной формой, в которой выжила полифония. Несомненно, Сен-Жермен был композитором, понимавшим толк и имевшим значительные заслуги в этом раннем галантном стиле».
Я составила каталог музыкальных произведений графа и рискнула приписать номера опусов».
После 1745 года Сен-Жермен из Лондона, согласно одному свидетельству, отправился в Вену и провел в этом городе некоторое время. Это можно вывести из записок ван Сипштайна:[43] «Он роскошно жил в Вене с 1745 по 1746 год, был вхож в любое общество, а премьер-министр императора (Франца I), принц Фердинанд Лобковиц был его лучшим другом. Он же и познакомил его с французским маршалом Бель-Илем, посланным королем Людовиком XV с особой миссией к Венскому двору. Бель-Иль, состоятельный внук Фуке, был столь очарован блистательным и остроумным Сен-Жерменом, что не замедлил пригласить его посетить Париж».
Вероятно, Сен-Жермен принял приглашение и после 1746 года отправился в столицу Франции. Впрочем, о Париже и парижанах речь пойдет дальше. Но сначала о главном действующем лице, определявшем жизнь Франции той поры.
Глава 5
Прекрасная маркиза
Эту женщину историк Анри Матрен назвал «первой женщиной премьер-министром». Именно ей мы обязаны высокой прической — «помпадур», чудесным оттенком глубокого розового цвета «помпадур» и даже рождением первой дамской сумочки — «помпадур»… Жанна-Антуанетта Пуассон родилась 29 декабря 1721 года, отнюдь не в фамильном замке. Ее отец, Франсуа Пуассон, интендант, проворовался и сбежал от приговора за границу. Сплетничали, что мадам Пуассон наградил дочерью вовсе не скромный интендант, а дворянин, Норман де Турнем. Он помог девочке получить хорошее образование: она великолепно музицировала, пела, играла на сцене, рисовала и гравировала, а еще любила резать по камню камеи, а позже, когда юная особа достигла 19 лет, способствовал ее браку со своим племянником по имени Шарль Гийом ле Норманн д'Этиоль. Хорошенькая новобрачная вела себя безупречно, вопреки царившей вокруг свободе нравов: «Только с королем я могла бы изменить своему мужу!» Еще в детстве, в 1730 году, гадалка мадам Лебон нагадала Жанне-Антуанетте, что в будущем она станет «почти королевой», то есть королевской фавориткой. Девочка крепко запомнила предсказание и стремилась исполнить его любой ценой, несмотря на то, что с юности страдала тяжелой формой чахотки.
…Людовик XV родился в 1710 году. В пять лет, после смерти прадеда короля Людовика XIV, наследовал трон, которым, впрочем, до его совершеннолетия от его имени управлял регент. Когда ему было девять лет, в Париж приехал российский император Петр для проведения переговоров «о сватанье за короля из наших дочерей, а особливо за среднею», Елизавету. Версаль не пришел в восторг от перспективы женить Людовика на дочери «портомои». Происхождение жены русского императора, Екатерины, было хорошо известно. И брак не состоялся. Красивая и бойкая Лизетка, как звал Петр свою среднюю дочь, осталась дома и явно не прогадала, став позже императрицей российской.
В 11 лет Людовику нашли подходящую невесту — Марию Лещинскую, дочь дважды занимавшего польский трон короля Станислава. Когда Луи исполнилось 15, их поженили. Супруга была семью годами старше него, чрезвычайно набожна, скучна и малопривлекательна, и хотя супружеский долг очевидно тяготил ее, исправно его исполняла. За первые 12 лет брака она родила Людовику десятерых детей. Королю, бывшему все эти годы примерным супругом, его государственные и частные семейные обязанности вскоре прискучили. Современники называли Людовика XV человеком с «крайне сложным и загадочным характером» и «рано уставшим» королем. И он отдался тому, что доставляло ему истинное удовольствие — изящным искусствам и не менее изящным женщинам.
К моменту встречи с Жанной д’Этиоль этому «красивейшему мужчине в своем королевстве», прозванному Людовиком Прекрасным, исполнилось 35 лет. И у него была уже третья официальная фаворитка — двадцатисемилетняя герцогиня де Шатору. Но двадцатитрехлетнюю Жанну-Антуанетту это не останавливало.
Ее попытки покорить сердце монарха, разъезжая по королевским лесам, где он охотился, в образе нимфы или амазонки, не увенчались успехом. Удача улыбнулась ей 25 февраля 1745 года. Проникнув на грандиозный бал-маскарад в костюме Дианы-охотницы, под маской, она сумела заинтриговать короля легким остроумным разговором, не похожим на обычные дамские глупости. Так и не открыв лицо, она таинственно исчезла. А вскоре в ложе Итальянской оперы король услышал голос незнакомки, потерянной на балу. Жанна приняла его приглашение отужинать и отдалась королю.
Следующего свидания ей удалось добиться с большим трудом. Свою роль в этом сочиненным ею мелодраматическом моноспектакле она играла с азартом отчаяния. Жанна пробралась в дворцовые апартаменты, уверив короля, что решилась на это, рискуя пасть от руки ревнивого мужа, только затем, чтобы взглянуть на обожаемого человека. Растроганный Людовик пообещал Жанне, что по возвращении с театра военных действий во Фландрии произведет жертву ревности в официальные фаворитки, так как к тому времени после внезапной смерти герцогини де Шатору от пневмонии место было вакантно. Через несколько месяцев, вернувшись с войны, монарх исполнил свое обещание. Он даровал Жанне титул и маркизат угасшего дворянского рода де Помпадур из Лимузена. За это время герцог де Гонтан и аббат де Берни, знаток изящной словесности, обучили «гризетку» придворному этикету и всем тем наукам и искусствам, что подобало знать благородной даме.
