Ознакомительная версия.
Сидон, «город рыбаков», как и Губла (названный греками Библос), расположенный к северу от Бейрута, был известен своим искусством еще до того, как израильтяне пришли в Ханаан. Большая часть сообщений, отправленных фараону в Тель-эль-Амарну примерно в 1360 году до н. э., которые упоминались выше, позволяющих заглянуть внутрь восточного мира того времени, приходили из Финикии.
Фараоны добивались благосклонности этой маленькой страны, особенно после того, как египетское влияние начало ослабевать. В дошедшем до нас описании, составленном примерно за 150 лет до царствования Соломона, рассказывается, как египетский чиновник Венамон приезжает в Тир, чтобы купить кедровую древесину и затем переправить его правителю Библоса Закарбаалу. По дороге его ограбили, отобрали деньги. Финикийский правитель высокомерно отказался предоставить фараону срубленные ливанские деревья в кредит. В конце концов он уступил и разрешил вывести семь кедров, но разрешил отправить остальное, только когда за них было уплачено.
Подобные отношения между правителями существовали на всей территории вплоть до Евфрата, похоже, ни один из них не пользовался особым доверием финикийцев, слывших либеральными торговцами. Они строили самые большие и лучшие корабли того времени, устроили поселения и колонии на Кипре, Сардинии, в Африке и даже в Испании. Одно из них, Карфаген, основанный в 814 – 813 годах до н. э., стало таким сильным, что смогло подчинить себе обширную территорию. Здесь, равно как и в Сардинии, они построили горнодобывающие заводы, продукцию которых перевозили по морю на специальных кораблях. Финикия находилась на пересечении всех торговых путей Ближнего Востока, так что ее жители могли пользоваться всем, что произвели и создали другие народы. Не так-то легко определить, были финикийцы простыми посредниками или производителями, создававшими новые ценности. В любом случае эта небольшая народность, занимавшая территорию между Иорданией и Средиземным морем, как и израильтяне, ее ближайшие родственники, стоит у истоков Древнего мира.
Созданный на палестинской земле алфавит распространялся на запад и на восток финикийцами. Библос оказался мировым рынком для бумаги и письменных принадлежностей, именно от названия этого города возникло греческое «книга». В Библосе находится саркофаг царя Ахирама – самый древний письменный памятник с финикийским алфавитом, составленным до 1000 года до н. э. Надпись на нем, в которой говорится, что боги накажут всякого, кто откроет крышку, указывает на повсеместное распространение письменности.
Египетские иероглифы не были приспособлены к написанию текстов на восточносемитском языке. Но как отмечает исследователь Ауэрбах, ссылаясь на маргиналии в письмах из Тель-эль-Амарны, даже восточносемитская клинопись не вполне подходила для фиксации тех десяти заповедей, что приписывают Моисею.
Сегодня самыми древними документами, написанными на еврейском, считаются рецепты вина и описание составляющих масла на черепках из Самарии (в центральной части Палестины). Они датируются примерно 870 годом до н. э., то есть всего за сто лет до правления Соломона. Знаки во многом напоминают буквы на саркофаге Ахирама и являются упрощенной формой иероглифических символов. Следовательно, создателями алфавитного письма являются и финикийцы и израильтяне, поддерживавшие прямые контакты с Египтом.
Теория еврейского происхождения алфавита основывается на огромной правоведческой и исторической литературе, которая появилась во времена Моисея, в то время как от финикийцев не сохранилось никаких литературных памятников, за исключением небольших коротких надписей.
Следует также иметь в виду, что только в Израиле обнаруживаются стихи, каждая строчка которых начинается с букв, расположенных в алфавитном порядке, – это некоторые псалмы, последние притчи Соломона, плач Иеремии.
Неизвестно, на каком принципе основывался порядок следования букв в алфавите. Но такие стихи составлялись не только ради того, чтобы поупражняться в запоминании алфавита, но и для большей выразительности текста. Приведем в качестве примера псалом 119 («Песнь восхождения»):
Ко Господу воззвал я в скорби моей, и Он услышал меня.
Господи! избавь душу мою от уст лживых, от языка лукавого.
Что даст тебе и что прибавит тебе язык лукавый?
Изощренные стрелы сильного, с горящими углями дроковыми.
Горе мне, что я пребываю у Мосоха, живу у шатров Кидарских.
Долго жила душа моя с ненавидящими мир.
Я мирен: но только заговорю, они – к войне.
В оригинале каждая из восьми строк начинается с одной и той же буквы. Однако датировка текста показывает, что алфавит ощущали как древнее национальное достояние, унаследованное от предков наравне с религией. Более вероятно, что заселившие страну ханаанеи, когда вошли израильтяне, восприняли от них новое искусство, приспособив его к восточносемитскому языку. Сами же израильтяне (и это единственно возможное объяснение) восприняли его до своей эмиграции от финикийцев, с которыми они почти не контактировали.
Развитие ремесел, и особенно искусство обработки дерева (из Ливана и Анти-Ливана), металлов (оттуда же), стекла (из белых песков реки Белус близ Акко), изготовление пурпурной краски и папируса, велось не только ради коммерческих целей, но также преследовало и эстетические задачи и основывалось на воображении, восхищении увиденным и тяге к знаниям.
Очевидно, что последнее качество' и заставило финикийцев совершать рискованные путешествия по морям, принесшие им уважение многих народов. О подобном отношении свидетельствуют ценные подарки, которые фараоны отправляли правителям городов Финикии, а также принятие в Египте культа Баалат-Гебал (богини Библоса). Ей поклонялся фараон, для нее отбирали специальных девушек для храмовых оргий.
Финикийцы оказались отважными колонистами, но они не были ни воинами, ни завоевателями. Однако когда на них нападали, они выказывали себя образцом мужества и выдерживали длительные осады. Похоже, им удалось очистить Западное Средиземноморье от пиратов, чего не удалось сделать египтянам.
Только после тринадцатилетней осады Навуходоносор смог захватить Тир, который был построен на скалистом острове. Что же касается Александра Великого, то ему удалось захватить этот город благодаря предательству. Известна вошедшая в поговорку стойкость карфагенян. Именно при Цезаре и Августе Карфаген снова возродился и превратился в процветающий город.
Характерно, что финикийцы, с их открытостью и тягой к знаниям, не проявили интереса к простому и «практичному» еврейскому монотеизму. Именно сохранение этих духовных ценностей, отделившее израильтян от других древних народов, помогло им выжить в период рассеяния.
Ознакомительная версия.
