Я был рад, что мог доставить им несколько минут отдыха, а они щедро вознаградили меня, навсегда оставив в моей памяти этот летний день во всей его неповторимой и простой значительности.
А заодно они подарили мне тему для нового рассказа в стихах — «Почта военная». Написать этот рассказ я обещал военным почтальонам, которые горько жаловались на то, что обо всех, дескать, писатели вспоминают — о летчиках, танкистах и саперах, о пехоте и об артиллерии — и только их, военных почтальонов, всегда забывают. А если и вспомнят, то чаще всего бранят, ведь всякую почту принято бранить.
Я покинул моих слушателей взволнованный и растроганный, мне казалось, что я провел этот день среди людей, с которыми не расставался с самого их детства. Они были все те же. Та же веселая серьезность, та же готовность щедро и горячо сочувствовать всему хорошему, человечному и стеной стоять за справедливость.
Почему я перевел стихи Джанни Родари?
Народная поэзия, источники которой питают поэзию литературную, создала множество колыбельных, игровых, потешных песенок для детей, бессчетное число стихов-заклинаний, обращенных к дождю («Дождик, дождик, перестань!»), к огню («Гори, горн ясно!..»), к божьей коровке («Божья коровка, улети на небо!»), сотни и тысячи веселых и метких «дразнилок», скороговорок, перевертышей, считалок.
Эти двустишия и целые цепочки двустиший запоминаются нами с самого раннего детства. В них слышится высокий и чистый детский голос; в них заключено так много детской непосредственной радости и энергии. Они повелительны в своем обращении к стихиям, к миру.
Маяковский и наши лучшие из современных поэтов, пишущих для детей, приняли, как наследие, опыт народной поэзии, лубка, считалки, дразнилки.
Отрадно отметить, что ритмом народной детской песни проникнуты и стихи для детей в современной демократической поэзии Запада.
Таковы, например, стихи молодого итальянского поэта Джанни (Джованни) Родари, хорошо знакомые юным читателям его страны. Многие стихотворения Родари написаны по просьбе, по заказу читателя-ребенка. Они находят доступ в каждый городской и деревенский дом, где живет юный читатель, и вместе с детьми их читают и повторяют нараспев взрослые.
Лаконичные, действенные, полные огня и задора строчки прославляют честный труд, свободу, мир. Серьезная и значительная тема сочетается в этих стихах с живым и своеобразным юмором. Они как нельзя более соответствуют детскому восприятию, детскому голосу. В них есть та причудливая игра, без которой немыслимы стихи, входящие в детский обиход. Почти каждое из стихотворений затейливо Задумано, полно неожиданностей.
В простых и немногословных стихах нашел свое правдивое отражение быт детей и взрослых из рабочих кварталов Италии, а по форме они так похожи на те песенки-считалки, которые твердят и распевают в своих играх итальянские дети.
Сочинять стихи, достойные стать рядом с народной песней и считалкой, умеют только те поэты, которые живут с народом общей жизнью и говорят его языком. Таким поэтом представляется мне Джованни Родари. В его стихах я слышу звонкие голоса ребят, играющих на улицах Рима, Болонья, Неаполя.
В некоторых из своих переводов я отошел от буквальной точности, стремясь передать самую сущность свежих и непосредственных стихов итальянского поэта. Но иначе, я думаю, и нельзя переводить свободные и причудливые, часто основанные на забавной рифме стихи для детей.
О тех, кто пишет на полях
Когда на собраниях или в печати идет разговор об успехах и неудачах нашей художественной литературы, о причинах этих успехов и неудач, редко и мало говорят об одном из самых деятельных и ответственных участников литературного дела — о редакторе.
А между тем редакторы издательств и периодических изданий — это селекционеры, которые изо дня в день, из года в год не слишком заметно, но существенно влияют на развитие литературы — влияют отбором, утверждением одних признаков и отрицанием других. Воздействие этих селекционеров на качество и направление нашего словесного искусства почти не учитывается. Правда, от времени до времени мы обсуждаем отчеты и планы издательств и журналов, но на этих довольно редких и ограниченных временем отчетных собраниях невозможно проследить деятельность отдельных редакторов, ту повседневную, будничную работу редакций, которая подчас не меньше отражается на судьбе писателей и всей литературы в целом, чем статьи наших критиков. Не всякую книгу критики замечают. А сколько стихов, рассказов и повестей не доходит до суда критики только потому, что их уже судил и осудил редактор. Спору нет, большинство неизданных произведений погибает по причине их нежизнеспособности. Но можно с уверенностью сказать, что немалая часть этих погребенных в издательствах страниц могла бы увидеть свет, если бы попала в более бережные и умелые руки. Редактор, которому доверена судьба книги и ее автора, должен быть способен метко и точно, а не приблизительно оценить достоинства и недочеты писательского труда, должен вовремя (и это особенно важно) заметить и поддержать молодой и смелый задор, который знаменует рождение нового таланта, почувствовать возможности, скрытые в еще несовершенном труде.
Для этого редактору надо быть не ниже автора по своему развитию, вкусу, знанию жизни.
Редакторами — в самом буквальном и лучшем смысле этого слова — были Пушкин, Некрасов, Чернышевский, Салтыков-Щедрин, Короленко, Горький, Маяковский.
Не подлежит никакому сомнению, что и у нас есть литераторы, которые с честью продолжали и продолжают эту замечательную традицию.
Однако еще очень часто мы недооцениваем значение редакторской работы и узнаем имя того или иного редактора только тогда, когда обсуждаем какую-нибудь его ошибку. А между тем каждый из работников редакций, выпустивший в свет за своей подписью хотя бы несколько книг, заслуживает общественной оценки — положительной или отрицательной. Деятельность его не должна протекать в замкнутой, келейной обстановке.
Обычно редакции опираются в своей работе на так называемых «внутренних рецензентов».
Конечно, редактор не может быть энциклопедистом. Поэтому вполне естественно, если он направляет книгу, затрагивающую вопросы науки или техники, соответствующему специалисту.
Но такая экспертиза производится в редакциях не только по отношению к научным или техническим книгам. Стихи и художественная проза тоже посылаются на отзыв — и не одному, а иной раз двоим или даже троим рецензентам. В этом нет ничего дурного. Коллегиальное обсуждение рукописи может быть только полезно. Плохо только то, что эти «внутренние рецензии» часто бывают сырые, небрежные, необоснованные. Пишут их подчас менее обдуманно и ответственно, чем писали бы для печати.
