Ознакомительная версия.
14.08. А мы все еще в Йене. Вчера в первой половине дня я ездил в Weimar для выяснения условий выезда с автобусом на Берлин. Город весьма оживлен и сравнительно мало разрушен. Хорошие улицы и, как это ни странно, нет трамвая. Мельком посетил Гетевский сад. Сейчас он запущен, грязные дорожки, поломанные изгороди. Хорошо, что нет никаких мемориальных досок. В саду стоит двухэтажный полудеревенский домик, в котором также живал Гете. Во время посещения был забавный эпизод (см. план). Я стучался в центральную калитку «В», на которой висит соответствующее объявление и часы посещения. Никто не отвечает. Из проломчика в изгороди «С» выходит благообразный немец, который принимает самое живое участие, чтобы помочь мне пройти в сад. Он подводит меня к «В», стучит, взывает, и все напрасно. Тогда он разводит руками и говорит, что, очевидно, пройти нельзя. На прощание он, встав в соответствующую позу и указывая на домик, с пафосом декламирует какое-то стихотворение Гете, после чего уходит. Я решил лезть через забор и, чтобы не делать этого на открытом (хотя и совершенно безлюдном) месте, я пошел к дырке «С». Когда я вошел внутрь, то увидел, что никакого поперечного забора нет и от «С» к домику ведет приличная дорожка.
Вчера вечером были на концерте джаз-оркестра (с пением, танцами и акробатикой). Сам концерт пустяковый, но помещение Volkshaus'a, принадлежащего фирме Zeiss, равно как и внешний вид зрителей, произвели на меня достаточно сильное впечатление.
Сегодня ходил по книжным магазинам и накупил Вере книг. Просто не знаю, как я все это повезу. Количество книг в магазинах просто удивляет.
16.08.45. Сегодня мы из Йены совершили экскурсию в Геру, воспользовавшись свободным днем. Погода выдалась на редкость славная. Почти весь день светило солнце. Мы выехали рано утром и часа через 2 езды по пересеченной местности в обычном немецком поезде прибыли в Геру. Последняя по размерам и благоустроенности значительнее Йены. Особенно приятно было наблюдать то обстоятельство, что город, во всяком случае центральная его часть, полностью сохранился, улицы наполнены оживленными потоками людей, большинство магазинов торгует (и у них есть чем торговать {Sic!}). В городе много общественных столовых. В одной из них мы пили пиво. Чистота, аппетитные запахи, несмотря на большое количество людей, полный порядок и большие порции мясных кушаний. Нужно сказать, что Г., пожалуй, наиболее процветающий город из всех виденных нами немецких городов. Вечером были последний раз на заводе Цейса, а завтра выезжаем утром в Веймар и оттуда в Берлин. Очень хочется поскорее попасть в Москву. Вчера во второй половине дня бегло осмотрели завод Шота. Пожалуй, интереснее всего было то, что оптическое стекло, которое варится в горшке на 1,5 тонны, выливается после варки в изложницы и получается в виде плиты с толщиной примерно 30–35 см. Плита обжигается в течение нескольких недель, затем просматривается на глаз с помощью поляриз. прибора, после чего она не разрезается, а разламывается на куски по местам свилей и других пороков. Полученные параллелепипеды разной величины шлифуются, полируются с двух сторон и контролируются еще раз. Особенно интересна техника разламывания. Кусок надрубается в нужном направлении с помощью зубила и затем разламывается на ручном прессе.
20.08. 17.08. мы выехали из Йены. Сначала нам почти удалось поймать прямой «студебеккер» до Берлина, однако мы задержались на 20 мин., и он ушел без нас. Попытка догнать его на «опеле» успехом не увенчалась, и мы поехали в Веймар, рассчитывая тут же утром попасть на рейсовый автобус. Когда мы приехали в военную комендатуру, то оказалось, что автобус еще не ушел, но должен уйти часов в 11–12 с «посадочной площадки». Затем мы в течение 0,5 часа искали эту площадку, указатели к которой развешены по всему городу, а когда нашли, то оказалось, что хозяйка квартиры, отведенной для ожидающих, ни разу еще автобуса не видела. Мы обратились в близлежащий автоотдел, но и там про автобус слышали, но ни разу не видели. Регулировщики (дорожные) утверждали, что они несколько раз видели автобус и что он отходит именно с площадки. Вконец сбитые с толку, мы оставили вещи на посадочной площадке (и одного человека) и принялись рыскать по городу. Наконец он (автобус) был найден у комендатуры, приведен на площадку, о которой водитель и не слышал, и мы поехали. Обедали в Вейссфельде, в Мерзебурге сбились с дороги (на Хале), выехали на автостраду, с которой вскоре свернули в сторону, и ночевали в маленьком городке Цербиг (~5000 жителей и несколько маленьких фабрик). Ночевали в гостинице с паровым отоплением, коврами, телефоном к портье <?>, свежайшим, хотя и старым бельем и прекрасными ужином и завтраком. За все это за 6 человек я заплатил 42 марки (Sic!). Рядом с гостиницей стоит старинная (13 века) башня от бывшей городской стены. Кстати о ценах на промтовары: эмалированное ведро стоит 1,9 м., а таз — 2,2 марки.
Утром поехали дальше по маршруту Wittenberg, Treuenbritzen, Potsdamm, Berlin. В Wittenberg'e интересная Schlosskirche, на дверях которой Лютер прибил свои знаменитые тезисы. У кирки гигантская башня.
19.08. было воскресенье, которое мы посвятили осмотру города. Были на Курфюрстендамм. Солидная, фешенебельная, хорошо сохранившаяся улица с большим количеством кабаре и варьете. В одном из последних мы были. Некоторые номера были очень хороши технически (говорящий жонглер, канатоходец с лестницей, кольцами и т. д.). Были весьма легкие и непринужденные шутки вроде: «С 33 по 45 г. мы учились в плохой школе, теперь учимся в другой с неопределенным сроком. Вообще учиться приходится многому. Например, раньше мы думали, что Uri — это кантон в Швейцарии, а теперь с приходом русских узнали, что это значит что-то другое», и еще в этом роде. В американской зоне русских военных было очень мало. На обратном пути нас задержал патруль. Оказывается, без дела туда ходить нельзя. Ну, мы с помощью начальника патруля сказали, что мы по делу. Хочется домой, но когда поедем, не знаю.
В субботу, т. е. в день приезда, были в кино. «Die Kellnerin Anna». <…>
26.08. Живем в Берлине в офицерской гостинице. Совершенно для меня неожиданно вчера я был назначен начальником эшелона нашего института, идущего в Москву. Все это было бы неплохо, если бы эшелон был уже готов. К сожалению, он сейчас еще только грузится и отправится не ранее чем через неделю.
Целые дни мы заняты работой. Дел так много, что почти не замечаешь, что делается кругом. Вчера говорил с очень известным немецким физиком Ромпе. Он очень прилично, даже превосходно, говорит по-русски и вместе с тем является человеком с широкими горизонтами. Во-первых, он рассказал интереснейшую историю с разработкой атомных бомб в Германии. Оказывается, над ними работало весьма большое количество людей — молодых физиков-энтузиастов, руководимых головкой старых физиков, которые, понимая, чем это пахнет, не только сознательно тормозили и саботировали работу, но и извещали обо всем Н. Бора, который лишь 1,5–2 года тому назад уехал в Америку. Деятельность такого рода была результатом специального совещания этой головки. Немало интересных вещей рассказал Р. о настроениях немцев во время войны. Он вспоминает, что ночь с 21 на 22 июня 1941 г. он провел на вокзале. Когда он вышел примерно в 5–6 утра, то увидел на стене надпись мелом: «Гитлер сдохнет». В Германии была головка заправил, которая, поверив в собственную пропаганду, потеряла здравый смысл и не хотела знать действительность. Так, например, в 1939 г. один известнейший немецкий географ после турне по СССР напечатал весьма объективную работу на эту тему. Она не была допущена до Гитлера и Геринга. Когда ему же поручили составить специальный доклад о России (по материалам книги) для Гитлера, ему сказали, прочитав его, что доклад не совпадает с мнением фюрера и должен быть переделан. Географ ушел в отставку. Ромпе утверждает, что каждый, кто хотел знать правду (о СССР, в частности), знал ее. Многие не сочувствовали Гитлеру, но был вместе с тем массовый гипноз. Из всех немецких деятелей Р. считает Геббельса наиболее выдающимся. Еще в 25 году он предлагал свои услуги с.-д. партии, но, не сторговавшись, пошел к фашистам. Это был большой специалист по массовой пропаганде. Он владел речью и пером, как никто, и, по мнению Р., жаль было, что он растрачивал свои способности на такую дутую и пустую пакость, как нац. — социализм. Впрочем, говорят, что народ больше любил слушать Геринга. Считалось, что он всегда говорит «правду». По всей вероятности, действовала его «представительная» фигура.
Ознакомительная версия.
