300 женщин из эшелона отправили в лагерь на север страны, в деревню Круа. Здесь выводили на строительство железобетонных укреплений. Ни с того ни с сего вдруг объявили двухнедельный карантин, мол, по поводу тифа. Как позже Рая узнала, никакого тифа и в помине не было, а это облегчала участь заключенных русская врач Рыдлевская, имитируя перед немцами опасность эпидемии.
Затем до Раи дошли слухи, что из соседнего барака несколько женщин совершили побег. Ей тоже предложили бежать к партизанам. Вначале Раиса не решилась, потому что не успела присмотреться к обстановке, досконально изучить систему немецкой конвойной службы. Но потом она узнала, что весь лагерь собираются отправить в Германию для работы на шахте. Это обстоятельство заставило ее мобилизоваться, и она совершила дерзкий ночной побег, ей помогал французский проводник. Но в темноте Рая его потеряла, заблудилась в незнакомой местности...
Фашистам нетрудно было опознать в истощенной, оборванной девушке беглянку из-под стражи. Они ее тут же схватили и отправили в другой лагерь.
Спустя год, 3 октября 1945 года, в день своего двадцатилетия, Рая Врублевская вернулась в родной Минск. Встреча с городом была одновременно радостной и горькой. Что осталось от славного Минска, уму непостижимо... Домой идти было страшновато: а вдруг не найдет никого в живых? Вот она на улице Чкалова. Их дом чудом уцелел среди развалин и пожарищ... Но в нем уже живут другие. Неужели... Однако соседи, немногие из уцелевших, успокоили помертвевшую от горя девушку: живы ее родные, живы! Оказывается, отец вернулся в прошлом году, вскоре после него прибыла из германской неволи сестренка Оля. Вся семья, арестованная два года назад, собралась наконец вместе. Чудом уцелели.
И началась новая, хотя и трудная, но мирная послевоенная жизнь. Рая училась и работала, в 1948 году переехала из Минска в Челябинск, поступила на трикотажную фабрику. Была мастером смены, начальником цеха, затем стала методистом производственного обучения, вела большую общественную работу как председатель фабричного комитета и председатель ревизионной комиссии обкома профсоюза рабочих текстильной и легкой промышленности. За трудовые успехи и общественную деятельность Раиса Александровна удостоена юбилейной медали в честь 100-летия со дня рождения В. И. Ленина.
Самая тяжелая блокировка
Превосходящие силы карателей. - Оборона у реки. - Блокада замкнулась.Отход. - Самое страшное. - Атаки и контратаки. - Экспедиция СС сорвалась
К лету 1944 года дни фашистских захватчиков на белорусской земле были сочтены. Красная Армия громила врага в Могилевской, Витебской, Гомельской и Полесской областях, четыре фронта - Первый Прибалтийский и три Белорусских готовились к решительному удару по группе армий "Центр", изгнанию оккупантов за пределы республики и выходу на государственную границу СССР.
Германское командование в предчувствии грозных летних боев стремилось укрепить свой тыл, парализовать и даже ликвидировать партизанское движение. В конце мая южные районы Минской области стали обширным полем сражения. Несколько дивизий, снятых с фронта, обложили партизанские леса и под прикрытием авиации, артиллерии, бронемашин и танков начали наступление на отряды и бригады вооруженных патриотов.
В Колодинских лесах, в 40 километрах южнее Минска, вела тяжелые бои с противником бригада "Буревестник" под командованием М. Г. Мормулева. В конце мая партизаны этого соединения оставили четыре населенных пункта. С другой группировкой карателей сражалась бригада "Беларусь" во главе с майором А. С. Юрковцевым. На ее участке фашистам удалось ударом с севера захватить шоссе Марьина Горка - Шацк. Крупные силы с востока, со стороны города Марьина Горка, насели на Вторую Минскую бригаду, которой командовал капитан Н. Г. Андреев. Здесь враг штурмом взял совхоз "Синча", партизаны оставили села Велень и Клетище Пуховичского района. С юга, от Слуцка и Старых Дорог, гитлеровцы вели наступление на бригаду имени Фрунзе, возглавляемую И. В. Арестовичем. С запада, от Греска, Белой Лужи, Шищицы, Буды Гресской, крупные части пехоты с танками и орудиями двинулись на бригаду имени Суворова А. М. Каледы и наш спецотряд.
Комбриг Каледа передал в мое распоряжение два отряда - имени Фрунзе и имени Суворова. С оставшимися подразделениями ему было удобнее маневрировать в тогдашней сложной обстановке.
Произошли изменения и в составе нашего спецотряда. В самом начале последней карательной экспедиции Москва отозвала из отряда замполита Грома и начальника штаба Лунькова. Подпольный горком по моей просьбе утвердил замполитом Константина Сермяжко, а начальником штаба капитана Козлова. Немного раньше, весной, к нам присоединилась перешедшая линию фронта через Рудобельские ворота чекистская группа старшего лейтенанта Дмитрия Кузнецова, в ее составе было 40 автоматчиков.
Усиленные группы разведчиков начали перестрелку с передовыми дозорами неприятеля. Я решил выдвинуть все три отряда вперед, к берегу реки Случь, и там занять оборону. Река в том месте была неглубока, но все же водная преграда.
К рассвету достигли шоссе Осиповичи - Бобовня в районе сожженного моста. На флангах я поставил отряды имени Фрунзе и имени Суворова, а спецотряд в центре обороны оседлал шоссе. Западный берег Случи и подходы к сожженному мосту заминировали.
Над нашими позициями пронеслись две эскадрильи бомбардировщиков. В тылу у нас грохнули взрывы, и все затихло.
Разведка сообщила, что из Шмщиц выступили каратели с артиллерией и танками. Я сел на Орлика и поехал осматривать линию обороны. Бойцы хорошо замаскировались, минометы установили в глубокой канаве, откуда удобно было бить навесным огнем, расчеты противотанковых ружей также выбрали малоуязвимую позицию. Напротив моста залег взвод Рудольфа Зайца со станковым пулеметом.
- Как настроение, братья славяне? - спросил я, подъехав.
- Отличное, товарищ командир! - отрапортовал комвзвода.
- Ваш участок очень важный,- сказал я.- Без приказа ни шагу назад!
- Умрем, но не отступим! - заверил Рудольф. Я отъехал успокоенный. На чехов и их товарищей по взводу можно было положиться.
На противоположном берегу раздался гул моторов. Я поскакал на командный пункт, спешился и залег. Орлика коновод увел в кусты.
Передо мной далеко на запад уходила белая лента шоссе. По нему двигалось несколько черных пятнышек. Я посмотрел в бинокль. К реке медленно приближались немецкие мотоциклисты. Ехали осторожно, боязливо оглядываясь по сторонам. Достигли минного поля, и один подорвался. Другие в испуге застрочили из пулеметов, развернулись и помчались назад.
