Так развивалась самая настоящая драма.
В 1976 году у главы советского правительства А. Н. Косыгина случился первый инфаркт, в октябре 1979 года премьер попадает в спец-больницу на Мичуринском проспекте. Он старался сохранять рабочий режим, но болезнь брала свое.
Время Брежнева и Косыгина — период стабильного развития страны. Экономика государства развивалась высокими темпами, росло народное благосостояние. Импульс, заданный народному хозяйству страны начавшейся в 1965 году хозяйственной реформой, благотворно сказался на итогах выполнения 8-й пятилетки (1966–1971 гг.): она оказалась по своим параметрам лучшей из советских пятилеток не только в промышленности, но и в сельском хозяйстве.
Советским людям неведомы были безработица, нищета и голод, отсутствие крыши над головой, недоступность образования, невозможность получить квалифицированную медицинскую помощь, боязнь остаться без средств к существованию в старости или в случае потери работоспособности.
Сегодня отношения между Брежневым и Косыгиным в основном преподносятся в негативной окраске: мол, недалекий Брежнев завидовал интеллекту и опыту Косыгина.
Если же заглянуть в историю, то между первым и вторым лицами государства неизбежно возникали противоречия и трения. Их конфликт предопределен занимаемым положением.
Тем не менее, Брежнев и Косыгин всегда испытывали друг к другу взаимное уважение. Это были соратники, у них были товарищеские и доверительные отношения.
По свидетельству внука премьера Алексея Гвишиани, А. Н. Косыгин дважды до инфаркта подавал заявление об отставке, но Брежнев их не принял.
Бесспорно, со временем негативную роль в отношениях между больными Брежневым и Косыгиным сыграло окружение. Существовало противостояние между Косыгиным и Устиновым, полностью замкнувшим на себе оборонную промышленность. На «оборонку» работали и гражданские министерства, против чего выступал премьер. Но сделать ничего не мог. Устинов стал практически самостоятельной фигурой. На оборонную и космическую промышленность выделялись огромные финансовые средства, порой в ущерб остальным отраслям промышленности.
Противостояние между двумя сталинскими наркомами, олицетворявшими гражданскую и военную экономики, сыграло свою негативную роль в судьбе хозяйственной реформы 1965 года.
У Косыгина было немало политических противников не только в партийном аппарате.
Премьера критиковал глава КГБ Юрий Андропов.
— Андропов не любил Косыгина, а Косыгин не любил Андропова, — свидетельствует Е. Чазов. — Может быть, Алексей Николаевич не любил систему госбезопасности. Как-то у него проскользнуло: «Вот, даже меня прослушивают». Поэтому, наверное, и не любил Андропова. У них обнаружилась какая-то личная несовместимость. Они схватывались на заседаниях Политбюро, причем нападал Андропов. Но конфликт между ними имел и явную политическую подоплеку: Андропов говорил помощникам, что предлагаемые Косыгиным темпы реформирования могут привести не просто к опасным последствиям, но и к размыву социально-политического строя… Иначе говоря, Андропов боялся даже косыгинских реформ, более чем умеренных и скромных[229].
Среди заместителей председателя Совета министров было несколько членов «днепропетровской» команды Брежнева: Игнатий Новиков, М. А. Лесечко, В. Э. Дымшиц, Н. А. Тихонов, И. П. Казанец, П. С. Непорожний, И. П. Архипов.
Говорят о том, что все они были «приставлены» к Косыгину Брежневым, и только занимались, что интригами. Между тем большинство из них Косыгин ценил как настоящих профессионалов. Время показало, что каждый из них выдающийся руководитель своей отрасли.
В ноябре 1978 года на пленуме ЦК заместитель председателя Совета министров СССР Н. А. Тихонов стал кандидатом в члены Политбюро.
Стало, ясно, что его готовят на смену Косыгину. Ровно через год Тихонов стал членом Политбюро.
Находясь в больнице, в октябре 1980 года А. Н. Косыгин, по просьбе заведующего Общим отделом ЦК КПСС К. У. Черненко, подает заявление об отставке.
Новым председателем Совета Министров СССР назначают Н. А. Тихонова. Ему на тот момент было 75 лет. Это прекрасный хозяйственник, прошедший большую производственную и административную школу. Считать его «малограмотным и бездарным человеком», как сейчас принято о нем говорить, тенденциозно. Но у Н. А. Тихонова никаких планов по экономическому развитию не было. При нем правительство не приняло никаких действенных мер по реформированию экономики, необходимость которых стала очевидной к концу 1970-х годов. С приходом Тихонова состав правительства не претерпел никаких значительных изменений и продолжал работать в прежнем составе. Свой пост он сохранит и после смерти Брежнева, при Андропове, а потом и Черненко. По состоянию здоровья ушел в отставку при Горбачеве.
Приведу выразительное свидетельство, которое характеризует Н. А. Тихонова, да и все его поколение-управленцев. По воспоминаниям управляющего делами Совмина М. Смиртюкова: «Как получил трехкомнатную квартиру, когда был зампредом, так и жил в ней с женой до самой смерти. Детей у них не было, и жили они очень скромно. Ему, как бывшему премьеру, оставили дачу, охрану, назначили персональную пенсию. Никаких сбережений у Тихонова не оказалось. Когда он работал в правительстве, все свои деньги они с женой тратили на покупку автобусов, которые дарили пионерлагерям и школам. После ликвидации СССР персональную пенсию отменили, и Николай Александрович получал обычную пенсию по старости. И ребята из охраны скидывались, чтобы купить ему фрукты».
Отношения Тихонова к министру Щелокову всегда было очень и очень уважительным. В днепропетровском клане существовала строгая субординация.
Приведу некоторые детали. Тихонов (когда был зампредом) ездил по Рублевскому шоссе, где у него была дача. По этой же дороге ездил и Щелоков. Как-то его министерскую «Чайку» догоняет «ЗИЛ» Тихонова. Щелоков, не любивший быстрой езды, просит водителя притормозить и пропустить автомобиль зампреда. Но машина Тихонова также останавливается. Такая ситуация на дороге происходила не раз. Зампред Совмина не позволял себе обгонять министра внутренних дел.
По воспоминаниям руководителя приемной министра, Тихонов, прежде чем позвонить Щелокову, просил помощника убедиться, на месте ли он и, убедившись, что на месте, звонил сам.
И другие «днепропетровцы» С. К. Цинев и Г. К. Цвигун относились к главе МВД с большим уважением. Вот министр угольной промышленности Братченко мог позволить себе пошутить по телефону: «А где сам? Уже работа давно началась, а его все нет!» Зампреды КГБ всегда были корректные и проявляли верх вежливости.
