Ознакомительная версия.
В 1898 году его впервые арестовали и выслали в город Николаев. Когда стала выходить газета социал-демократов «Искра», Абрам Краснощёк стал её распространителем. Но в 1902 году его вновь арестовали. К этому времени двадцатидвухлетний «товарищ Михаил» успел хорошо показать себя как революционер-подпольщик, и партия решила, что ему лучше уехать за границу. Вместе с Юлием Мартовым и Любовью Радченко (женой Степана Радченко, избранного в состав первого ЦК РСДРП) Абрам Краснощёк покинул родину. Прибыв в Берлин, Мартов и Радченко поехали в Женеву, где их встретил Ульянов-Ленин, а «товарищ Михаил», прожив год в Германии, отправился за океан – в Северо-Американские Соединённые Штаты (в САСШ – как тогда называли нынешние США).
В Америке Краснощёк сменил фамилию, так как она с трудом произносилась американцами, и придумал себе новую, по имени матери – Тойба, и стал Александром Тобинсоном.
В Нью-Йорке начал работать. Сначала маляром, оклейщиком обоев, затем портным. Быстро выучив английский язык, стал печататься в профсоюзной прессе, подписывая свои статьи псевдонимом Stroller (Бродяга). Сразу вспоминается, что Маяковский в ранней молодости придерживался стиля vagabond, что в переводе с французского тоже означает «бродяга».
Но вернёмся в САСШ, где «бродяга» Александр Тобинсон стал членом рабочей партии и поступил в Чикагский университет на факультет экономики и права. Днём работал, вечером учился.
Во время выступления на профсоюзном митинге в нью-йоркском Луэлла-парке мистера Тобинсона увидела молодая польская революционерка Гертруда, на которую зажигавший слушателей оратор произвёл неизгладимое впечатление. Потом она написала:
«Высокий, сильный, красивый, интеллигентный, полный энтузиазма в пропаганде своих идеалов».
Молодые люди познакомились, стали встречаться. Вскоре поженились. В 1910 году у них родилась дочь, которую назвали Луэллой – в честь места знакомства родителей.
Окончив университет, Александр Тобинсон стал адвокатом, выступал в судах, защищая рабочих. Открыл в Чикаго на Ашланд-авеню Рабочий университет для рабочих-эмигрантов, в котором занял пост ректора. Это не помешало ему собственноручно выкрасить трёхэтажное университетское здание.
Революция, в результате которой в России пало самодержавие, взбудоражила мистера Тобинсона, и он вместе с семьёй стал собираться на родину.
Как складывались дни «ратника» и поэта Маяковского весной 1917 года, его биографы описывали неоднократно. Внес свою лепту и Александр Алексеевич Михайлов – в книге «Жизнь Владимира Маяковского. Точка пули в конце»:
«Дома по-прежнему шли нескончаемые литературные дискуссии, прерываемые карточной игрой. Лили её обожала, но всё же не так, как Маяковский: он вносил в игру азарт, который вообще сопутствовал ему на всех этапах его жизни. Играли в винт, покер, „железку“, „девятку“ – непременно на деньги, как требовал Маяковский. Лили сердилась – потому ли только, что он часто выигрывал и не прощал никому карточных долгов? Сердилась, разумеется, не по скупости, а зная, к чему нередко приводит ничем не сдерживаемый азарт. Похоже, в этом, и только в этом, он ей не уступал. Боялся её, нервозно выслушивал упрёки, но стоял на своём».
Так что жизнь, вроде бы, шла по прежней, давно уже устоявшейся колее.
И вдруг настроение «ратника» резко изменилось.
В книге «Ставка – жизнь» Янгфельдт пишет:
«Именно в этот период, весной 1917 года, он переживал "очень <…> драматичный момент "и был „в очень тяжёлом состоянии“, – вспоминал Роман Якобсон. К этому времени относятся несколько угроз и попыток самоубийства».
Причину «тяжёлого состояния» Маяковского Роман Якобсон не указал. Янгфельдт тоже промолчал.
Попробуем поискать эту загадочную причину. Для этого присмотримся со вниманием к тому, что происходило тогда в Петрограде.
И сразу возникает некая «зацепочка».
Дело в том, что Временное правительство с первых дней своего существования учредило Чрезвычайную следственную комиссию для расследования преступлений старой власти. Курировал её деятельность министр юстиции Александр Керенский. Секретарём комиссии был поэт Александр Блок, одним из её членов – уже знакомый нам пушкинист Павел Щёголев. Комиссия рассматривала деятельность многих царских чиновников, в том числе и бывшего депутата Государственной думы Малиновского.
Роман Вацлавович Малиновский родился в 1876 году. В молодости занимался воровством и грабежами. Затем вступил в РСДРП и примкнул к большевикам. Был активен и непримирим к тем, кто не поддерживал Ульянова-Ленина, и на него обратили внимание вожди партии. От партии большевиков был избран депутатом 4-ой Государственной думы. Но в 1913 году он, как мы помним, покинул её ряды («дезертировал», как говорили его однопартийны). Эсдеки заподозрили, что он агент Охранного отделения, и что это по его доносу пять других депутатов-большевиков, избранных, как говорили тогда, «от рабочих», были осуждены и сосланы в Сибирь.
РСДРП устроила внутрипартийное расследование. Подозрения подтвердились. Но на защиту своего любимца встал Ульянов-Ленин, и дело было закрыто. Хотя Малиновского из партии всё-таки исключили.
Временное правительство до истины решило докопаться. Началось следствие.
«Известия Петроградского Совета Рабочих и Солдатских Депутатов» регулярно сообщали читателям о ходе расследования. Приведём одну из тех публикаций – из субботнего номера за 17 июня:
«Дело Малиновского
В качестве свидетелей допрошены журналист Радомысльский (Зиновьев) и Ульянов (Ленин)».
Кроме Зиновьева и Ленина были подвергнуты допросу также Бадаев, Бухарин и Крупская.
Сам Малиновский находился в это время в немецком плену, поэтому в расследовании участвовать не мог.
Как к этому процессу относился Маяковский?
Если он на самом деле активно занимался революционной деятельностью, как о том писалось в советское время, то за работой следственной комиссии он должен был следить чрезвычайно внимательно – ведь судьба Малиновского очень напоминала его собственную судьбу, включая и дезертирство из рядов социал-демократической партии. Среди прибывавших в Петроград освобождённых революционеров Маяковский мог встретить и своих бывших соратников. И кто-то из них вполне мог бросить ему в лицо:
– Погоди! И до тебя, товарищ Константин, доберёмся! С провокатором Малиновским разберёмся, возьмёмся за дезертира Маяковского!
Ознакомительная версия.
