Том Рейсс - Подлинная история графа Монте-Кристо. Жизнь и приключения генерала Тома-Александра Дюма

975

Доломье позднее обвинит Дюма: письмо от Доломье к доктору де Лясепеду, 5 июня 1799, в книге: Lacroix, ed., Déodat Dolomieu, Vol. 2, с. 186.

Вот доказательство того, что именно ценили эти люди. Несмотря ни на что, они не выбросили за борт личное оружие. Как свидетельствует найденная мною более поздняя опись оставшегося на судне имущества[опись, выполненная ди Джузеппе (нотариусом), Таранто, 1 апреля 1799, MAD.], каждый пассажир по-прежнему был прекрасно вооружен, хотя они вычерпывали воду из трюма тонущего корабля и отчаянно сражались с морем за свою жизнь. На борту имелись по меньшей мере тридцать семь двуствольных ружей, сорок сабель, двадцать семь штыков, двадцать один мушкетон, двадцать шесть пистолетов, два боевых топора, несколько мамлюкских клинков и четыре деревянных ящика, в каждом из которых хранилось по тридцать чугунных ручных гранат.

с уровнем метеорологической науки конца восемнадцатого века: Joseph Toaldo Vicentin, Essai météorologique, trans. Joseph Daquin (1784).

«уже давно равноденствие»: письмо от Доломье к доктору де Лясепеду, 5 июня 1799, в книге: Alfred Lacroix, ed., Vol. 2, с. 187.

руины античного спартанского храма Посейдона: Trudy Ring, ed., International Dictionary of Historic Places, Vol. 3 (1995), с. 686.

в результате инспирированного Францией восстания: John A. Davis, Naples and Napoleon, сс. 78–80.

Известия об этом достигли Египта: Déodat de Dolomieu, «Le livre de la Captivité», в книге: Lacroix, éd., Vol. 1, с. 28; Clément de la Jonquière, Expédition d’Égypte, Vol. 4, сс. 141, 148, 343–44.

«После череды исключительно сильных штормов»: Доломье, цит. по: Lacroix, ed. Vol. 1, с. 28.

в Александрии от опустошительной эпидемии чумы: La Jonquière, Vol. 4, сс. 20–41.

один из пассажиров «Belle Maltaise» только что стал: письмо от Луи Кордье (студент Доломье) к Луи Риполю (библиотекарю в Египетском институте), май 1800, в книге: Lacroix, ed., Vol. 2, с. 288.

«Вместо триколора»: Доломье, цит. по: Lacroix, ed., Vol. 1, с. 28.

геральдическая лилия поверх креста: Davis, с. 117.

«Нас допросили, обыскали, разоружили»: Доломье, цит. по: Lacroix, ed., Vol. 1, с. 28.

«Если бы чума не убила одного из нас»: письмо от Луи Кордье к Луи Риполю, май 1800, цит. по: Lacroix, ed., Vol. 2, с. 288.

У Неаполитанского королевства странная и жестокая история: Pietro Colletta, History of the Kingdom of Naples, Vol. 1.

помидор, который столь сильно изменил южноитальянскую кухню: Philip Stansley and Steven Naranjo, Bemisia: Bionomics and Management of a Global Pest (2010), с. 291; David Gentilcore, Pomodoro! A History of the Tomato in Italy (2010).

Неаполь стал центром итальянского Просвещения: Girolamo Imbruglia, «Enlightenment in Eighteenth-Century Naples».

одной из важнейших точек так называемого Европейского Большого путешествия: Judith Harris, Pompeii Awakened, с. 2.

пригласила выходца из Великобритании сэра Джона Актона: Davis, сс. 23–24.

в еврейском гетто появилось дерево свободы: Ray Hutchison and Bruce Haynes, eds., The Ghetto: Contemporary Global Issues and Controversies (2012), с. XVI.

Гёте, познакомившийся с ситуацией во время одной из своих поездок, писал, что сэр Уильям Гамильтон «теперь, после многих лет преклонения[Johann Wolfgang von Goethe, Italian Journey, с. 208.] перед искусствами и изучения природы, нашел наивысший источник этих наслаждений в личности двадцатилетней английской девушки с прекрасным лицом и идеальной фигурой. Он заказал ей греческий костюм, который исключительно ей идет».

С союзом, подкрепленным не только геополитикой: Davis, с. 78.

«Мое дорогое дитя, одень их»: Alexandre Dumas (père), Sketches of Naples, с. 33.

бежали на Сицилию: Colletta, сс. 259–71.

патриоты вышли из подполья: Christopher Duggan, Force of Destiny, сс. 20–21; Davis, сс. 102–6.

революционеры провозгласили город: G. C. Speziale, Storia militare di Taranto negli ultimi cinque secoli, сс. 128–33.

«невежественным, чрезвычайно суеверным»: Davis, с. 82.

Речь идет об одном из самых зловещих событий итальянской истории[Steven Runciman, The Sicilian Vespers.]: в марте 1282 года в Палермо толпы местных жителей, взбешенные предполагаемым оскорблением сицилийки, растерзали французских солдат. Толпы того времени точно так же действовали по приказу консервативных сил, которые хотели лишить французов влияния. Высокие, белокурые франко-викинги с севера – норманны – впервые добрались до Сицилии в одиннадцатом веке, а к тринадцатому столетию, в годы гениального правления полунорманна по имени Фредерик II, принесли на остров толерантность и новшества: начался расцвет поэзии, науки и рационального мировоззрения и даже воцарился мир между христианами и мусульманами. Но чудовищный бунт в начале вечерни на закате пасхального понедельника 1282 года положил всему этому – а также жизням французов, разорванных разъяренными толпами – конец. Наследие Сицилийской вечерни тянуло Европу в непроходимое болото.

Фердинанд финансировал этот бунт: Davis, ch. 6.

делать «все необходимое»: Hilda Gamlin, Nelson’s Friendships, Vol. 1, с. 102.

город Таранто пал: Speziale, с. 134.

В день прибытия злополучного судна: там же.

служил казначеем у папы Римского и управляющим на мануфактурах по производству шелка: Davis, с. 116.

«убийцы и разбойники, привлеченные возможностью грабить»: там же, с. 117.

корсиканским авантюристом по имени Бочекьямпе: Speziale, с. 136.

Несмотря на предосудительное поведение в Таранто: Colletta, сс. 316–17 and 323.

о «переводе всех французских и генуэзских пленных»: заявление народных представителей города Таранто, 4 мая 1799, AST.

«член почти всех европейских академий»: нотариально заверенный документ, 15 мая 1799, AST.