Командование 40-й армии от души поздравило генерала Кравченко и его славных танкистов. В бригадах корпуса состоялись короткие митинги. Сразу же после их окончания гвардейцы-танкисты с еще большим воодушевлением устремились на противника, и тут же на деле доказали, что вполне заслужили гордое имя советский гвардии.
С вводом в бой корпуса генерала Кравченко темп наступления ударной группировки армии еще более увеличился. Она продвигалась теперь уже на ближних подступах к Харькову, и командиров дивизий и бригад так и тянуло повернуть к городу. Впрочем, такое желание все время владело и мной. Еще бы!
Ведь всем нам хотелось поскорей освободить вторую столицу Украины. Но приходилось сдерживать и себя и других, ибо наша задача состояла в том, чтобы поглубже охватить город с запада.
Беспредельна была радость освобождаемого из-под фашистской оккупации населения сел и городов. Мужчины брали в руки оружие и вливались в ряды Красной Армии. Женщины, подростки и старики, все без исключения выходили на очистку дорог от снега, чтобы хоть чем-нибудь помочь нашим бойцам. Повсюду навстречу нам выходили партизаны. Их помощь в бою подчас оказывалась весьма существенной. Расскажу об одном из таких эпизодов, особенно мне запомнившемся.
Было это 13 февраля в полосе наступления 340-й стрелковой дивизии, двигавшейся с северо-запада. Ее 1140-й стрелковый полк под командованием капитана Д. Д. Бойко, приблизившись к Харькову, приготовился проникнуть в город. Сделать это скрытно ему помогли партизан А. Г. Дрегуляс и три девушки харьковчанки - Наташа Жеретина, Люба Алехина и Нина Сиденко, впоследствии представленные к правительственным наградам. Зная расположение вражеских сил, они указали безопасный путь через лесок в районе Холодной горы. Благодаря этому полк капитана Бойко без единого выстрела проник в город. Заняв несколько улиц и использовав расположенную на одной из них церковь в качестве наблюдательного пункта, они открыли внезапный огонь по противнику. Застигнутые врасплох фашисты в панике начали отступать.
На их плечах 340-я стрелковая дивизия генерал-майора С. С. Мартиросяна первой ворвалась в Харьков. Ее полки овладели Южным вокзалом, проникли в центр города, очистили от фашистов площади Дзержинского и Тевелева, а также здание, в котором в свое время помещался ЦИК УССР. Над ним группа автоматчиков 1142-го стрелкового полка во главе с младшим лейтенантом Шевченко водрузила красное знамя.
С другого направления сюда же вышли полки 183-й стрелковой дивизии генерала Костицына. А в течение следующих двух дней, когда противнику были отрезаны пути отхода на запад через Олыпаны и Люботин, в бои за город включились 25-я гвардейская и 305-я стрелковые дивизии, 6-я гвардейская мотострелковая бригада, часть танков 5-го гвардейского танкового корпуса и сводного танкового отряда.
К 17 часам 15 февраля войска 40-й армии очистили от противника юго-западную, западную и северо-западную части города. А в ночь на 16 февраля решительной атакой со всех сторон войска 40-й, 69-й и 3-й танковой армий полностью освободили Харьков.
Таким образом, честь освобождения Харькова в феврале 1943 г. принадлежит трем названным армиям. Их войска, наступая с разных сторон, совместно нанесли поражение противнику и заставили его покинуть город. Видимо, поэтому командование фронта тогда задалось целью определить, какая же из трех армий внесла наибольший вклад в успех этой операции.
Последовал разбор операции, после чего командующий фронтом генерал-полковник Ф. И. Голиков заявил: "40-я армия представляла основную силу маневра в Харьковской операции... Развернутая в районе города Старой Оскол, она была двинута по оси Скородное, Белгород, Казачья Лопань, Дергачи, с тем чтобы РЫЙТИ на город Харьков с северо-запада и запада, как это и было фактически осуществлено... Решающую роль во взятии Харькова сыграла 40-я армия"{162}.
От себя добавлю, что в составе армии особо отличились 5-й гвардейский танковый корпус генерал-майора А. Г. Кравченко, 340-я, 25-я гвардейская, 183-я, 309-я, 100-я стрелковые дивизии генералов С. С. Мартиросяна, П. М. Шафаренко, А. С. Костицина, М. И. Меньшикова, Ф. И. Перхоровича.
Население Харькова вместе с советскими бойцами торжествовало избавление от немецко-фашистского ига. 17 февраля состоялся митинг трудящихся и воинов Красной Армии. В нем приняли участие секретари областного и городского комитетов партии В. М. Чураев и А. И. Смирнов, командный состав армий, освобождавших город, писатели Александр Корнейчук и Ванда Василевская.
Жители города радовались освобождению. Мужчины призывного возраста вступали в ряды Красной Армии.
VII
Нам не удалось окружить и полностью уничтожить харьковскую группировку немецко-фашистских войск. Это произошло в значительной мере потому, что Мерефа не была занята 6-м гвардейским кавкорпусом: своих сил у него для этого не хватало, а усиление от 3-й танковой армии он так и не получил. Противник воспользовался этим единственным оставшимся у него выходом на запад (пути на Полтаву перекрыли войска 40-й армии) и бежал в направлении Краснограда.
Уже после войны мне стало известно из воспоминаний Манштейна, что Гитлер приказал своим войскам "во что бы то ни стало удержать Харьков, потеря которого могла отразиться на престиже Германии, как своего рода новый Сталинград". Но ограничившись этим, он 13 февраля издал еще один строгий приказ, в котором требовал "при всех обстоятельствах удерживать Харьков"{163}, что, несомненно, означало и оборону в условиях окружения.
Почему не был выполнен этот дважды повторенный приказ Гитлера? Манштейн, в чьем подчинении находилась харьковская группировка немецко-фашистских войск, в тех же послевоенных воспоминаниях свалил вину за это на командира танкового корпуса СС. Более того, он задним числом даже упрекнул Гитлера в том, что этот эсэсовец не был предан суду. Будь виновником армейский генерал, пояснял Манштейн, то он-де непременно был бы осужден.
Возможно, все так и было. Однако объяснения Манштейна касаются в сущности только следствия одного из тех замалчиваемых им процессов, которые происходили тогда в фашистской армии.
Я имею в виду следующее. Советские войска наступали на Харьков спустя неделю после окончания траура, объявленного п Германии по случаю гибели 6-й армии, уничтоженной в районе Сталинграда. Фашистам впору было продолжать и дальше похоронный колокольный звон - по тем армиям, которые также были разгромлены на Среднем Дону, в районе Острогожска и Россоши, Воронежа и Касторного. Эта серия мощных ударов Красной Армии так основательно напугала гитлеровских вояк, что они теперь приходили в ужас при одной мысли о грозящем им окружении. Эсэсовцы и их генералы, видимо, не составляли исключения, поэтому и бегству эсэсовского танкового корпуса из полуокруженного Харькова не приходится удивляться.
