степи спрятанные запасы продовольствия. При этом нельзя забывать, что коренное население всегда боролось против ограбления и угнетения со стороны турецких откупщиков, так что пыталось свести к минимуму любые подати. Поэтому оно столетиями училось прятать свои запасы за пределами поселений, и эти места были известны лишь немногим посвященным. Попытки с помощью взяток выведать эти тайники увенчивались успехом лишь в редчайших случаях. Ведь предатели знали, что в этом случае их ждет кровавая месть своих жертв.
Действия же против богатых крупных арендаторов, которым принадлежало большинство деревень, тоже оказывались крайне затруднительными. Комиссии пытались собрать с них десятину, согласно принятым в мирное время оценкам урожая. Естественно, в порядке вещей были и обвинения в адрес крупных арендаторов от их мелких должников, которые сообщали комиссиям, что их хозяева сбрасывают на них все податное бремя, а свои запасы укрывают от любых сборщиков на нужды армии.
Ожесточение из-за такого якобы несправедливого распределения налогов в Мосуле достигло такого уровня, что на это обратил внимание германский консул Хольштайн [78]. Прежде всего, жертвами злоупотреблений в налоговых вопросах со стороны мусульман-чиновников комиссии полагали себя христиане и евреи. К сожалению, все обвинения – как это обычно бывает – выдвигались лишь в самых общих чертах. Если же пытались перейти к сути заявленного, то заявитель тут же устранялся. Ни один из свидетелей не подтверждал свои прежние показания. Подкуп и страх перед актами мести мусульманских властителей исключали любое расследование истинного положения дел.
Я предложил распоряжением вали заменить наиболее часто обвиняемых членов комиссий. Вали утверждал, однако, что это приведет к страшной путанице и станет невозможно покрывать даже текущие потребности. Он же должен отказаться от рассмотрения его кандидатуры как председательствующего в главной комиссии по продовольствию, так что может в таком случае и в отставку подать – что, по моему опыту, делает любой турок, как только что-нибудь ему не по душе. Так как армия, не имевшая никаких резервов, зависела от действий таких людей, я вынужден был принять эту миссию лично с ведома вали, у которого была одна цель: избежать любых трений с его друзьями, да и самому не перетрудиться. Относительно Халила еще следовало иметь в виду, что он пытался избежать любых конфликтов со своим старым товарищем и компаньоном в любых его проделках.
В отчете от 20 ноября в штаб «Йилдырыма» я вновь описал невозможность добиться ясной картины положения со снабжением. Я подчеркнул, однако, что улучшений, несмотря на все усилия и попытки, нет: напротив – следовало бы ждать ухудшения.
В сентябре я получил от фон Фалькенгайна указание довольствовать армию местными ресурсами, ведь подвоз зерна в 6-ю армию невозможен в связи с общим положением с продовольствием в Турции, а также ситуацией на железных дорогах. Я же считал себя обязанным именно таким докладом, без всяких прикрас, указать, что, несмотря на такой приказ Фалькенгайна, армия будет вынуждена в ближайшем будущем запрашивать подвоза продуктов из других частей Турции.
С 27 ноября по 12 декабря Халил-паша вместе со мной выехал на фронт, чтобы составить личные впечатления о ситуации с продовольствием в корпусах, а также о полуторамесячной деятельности закупочных комиссий. И сколь бы ни малы были здесь шансы получить по-настоящему ясное представление, все крепче было ощущение, что без помощи извне армия идет навстречу весьма неверной и, по всей видимости, угрожающей участи.
Тяжелое – в связи с хорошо известным и штабу армии тяжелым общим положением турецкой экономики – решение просить помощи в других вилайетах было облегчено благодаря заключенному в декабре перемирию с Россией.
Прекращение военных действий на персидской границе высвободило части 2-й армии, нашего северного соседа. Так что заготовленные в вилайете Диярбекир запасы продовольствия могли пойти на нужды 6-й армии.
Водный путь по Тигру из Диярбекира [79] в Мосул и на фронт 18-го корпуса в связи с постоянно растущими ценами на древесину для келлеков был крайне дорог, зато, несмотря на начинающийся вскоре сезон дождей, до сих пор вполне провозоспособен.
А вот все имевшиеся в распоряжении 6-й армии возможности доставки по железной дороге месяцами ограничивались количеством максимум в 150 тонн в неделю, а перевалка и доставка по 250-километровому участку от конечного пункта железной дороги в Мосул на верблюдах и грузовиками с началом зимнего периода дождей стали весьма нестабильными.
Еще в день заключения перемирия с Россией – 7 декабря [80] – армия запросила в штабе «Йилдырыма» организации дополнительной инстанции тыловой инспекции 6-й армии в Диярбекире, а также подвоза продовольствия из этого вилайета водным путем. Вновь подчеркивалось чрезвычайно критическое положение армии, в том числе на основании недавно полученных на фронте впечатлений.
11 декабря заместитель Верховного Главнокомандующего Энвер-паша поручил 2-й армии передать в распоряжение 6-й армии 1000 тонн продовольствия в Диярбекире. Запрос из 6-й армии на куда больший объем помощи был так и не учтен, несмотря на ходатайство из штаба «Йилдырыма».
Так как это компромиссное решение не могло урегулировать вопрос с продовольственными затруднениями, а меры, принятые Энвером, да и то лишь на бумаге, были временным смягчением ситуации, армия немедленно запросила поставки по меньшей мере 5000 тонн – таковы по самым грубым оценкам были масштабы безусловно необходимого дополнительного снабжения.
Этот запрос, самым любезным образом поддержанный в штабе «Йилдырыма», был – после необъяснимого промедления – отклонен заместителем Верховного Главнокомандующего 8 января 1918 г.
Напротив, генерал-квартирмейстер даже спросил меня, а разве армия не в состоянии произвести в полосе своей ответственности закупки за твердую валюту. Я только головой покачал. Неужто все мои зачастую выдержанные в самых тревожных тонах отчеты о положении с продовольствием в вилайете Мосул были до сих пор неизвестны в столь ответственной инстанции? Разве Ставка в Стамбуле все еще не прониклась сознанием факта, что армия вот уже пять месяцев только и держится благодаря закупкам и только за деньги в монете, но это уже не дает удовлетворительного результата в этой стране? Возникало ощущение, будто все, о чем я до сих пор докладывал в вышестоящие инстанции, было попросту брошено на ветер.
И вновь терялись драгоценные недели без всякого ощутимого результата. Надежда все же выжать из этого региона сколько-нибудь существенные запасы таяла с каждым днем. Вилайет Диярбекир – как и следовало ожидать – чинил изрядные препятствия и оказывал пассивное сопротивление транспортировке продовольствия, так что она шла очень медленно. К 17 февраля 1918 г. – то есть за 2 месяца – удалось получить оттуда около 280 тонн. После неоднократных жалоб из 6-й армии заместитель Верховного Главнокомандующего 15 февраля повторно
