А сейчас чувствую себя одиноким. Хоть бы чаще письма от Вовки приходили. Артур совсем замолчал. Иногда так тошно становится, что хочется заснуть и не просыпаться, пока война не кончится. Но работа зовет, и подобные мыслишки быстро улетучиваются. Хоть бы влюбиться в кого-нибудь.
8.07.42.
Сегодня или завтра переезжаем на другое место. Наши штабы прыгают, как зайцы. А у немцев штаб 198-й пехотной дивизии с января стоит в поселке Красная Звезда, да еще в большом доме. И не боятся, хотя наша авиация летает над ними почти каждую ночь.
Наши опять драпают. Бои идут уже неподалеку от Воронежа. Вот вам, как у нас писали, «неудавшееся весенне-летнее наступление немцев». Ждать, пока наши союзники откроют второй фронт, бессмысленно. Англичане крепко завязли в Африке, и им пока не до нас. А мы, черт побери, так легко отдаем наши города, забывая, что брать их обратно будет гораздо сложнее. Непонятные вещи происходят. Где же наша боевая мощь и несокрушимость, о которых так много писали. Ведь у нас должно быть достаточно сил и техники, чтобы противостоять их натиску. Немцы собрали в один кулак дивизии с разных фронтов. Почему же мы не можем создать два кулака? А сколько наших дивизий прокисает где-то в тылах? Ведь можно же их собрать и бросить на решающее направление. Сколько можно ждать?!
9.07.42.
Перебрались на новое место, очень красивое. Большая заросшая балка, кругом поля: кукуруза и подсолнух. Наверху маленький хуторок, весь в вишневых садах. Блиндаж только тесноватый, а для спанья строят нам сарайчик. Здесь много такого, что очень напоминает Тарасково и то, что я должен забыть. Но не все так легко забывается, черт возьми.
А наши сегодня опять отошли. Сдан Старый Оскол. Неужели и Воронеж возьмут? На нашем участке к немцам каждый день прибывают все новые и новые мотомеханизированные войска и танки. Скоро и нам придется драпать.
11.07.42.
Сегодня кончилась наша спокойная жизнь: немцы начали наступление на нашем правом фланге. Они выбрали удачный момент, когда наша дивизия отходила на новые оборонительные рубежи, а на оборону левого фланга нашего соседа вышла другая дивизия. Каким-то образом они узнали об этом и воспользовались нашей обычной неразберихой. Пока им удалось продвинуться сравнительно немного, но что будет дальше, сказать трудно. Решение нашего командира дивизии: отстоять прежние рубежи.
Сейчас сижу у телефона, дежурю. Два часа ночи. Второй помощник нашего начальника Каменев рассказывал про нашего капитана Артюшенко. Позавчера тот был дежурным и по своему обыкновению завалился спать. Потом, когда ему доложили, что у левого армейского соседа немцы силою двух батальонов перешли в наступление, он спросонья решил, что это происходит у нашего левого соседа. Примчался в разведотдел. Я ушел в сарай спать, а Петровский уже спал. Артюшенко его разбудил:
— Немедленно подымайтесь!
— Что такое?
— У соседа прорвали фронт до двухсот танков противника и полк пехоты. А вы тут спите! Немедленно запросите обстановку, примите меры!
— Вряд ли ночью они что-нибудь увидят.
Артюшенко как заорет:
— Принять все меры! И Стеженского немедленно разбудите!
— А его-то зачем? Я буду выяснять насчет танков, а он что будет делать?
— Как что? Вы не понимаете, какая сейчас обстановка! Через пару минут нас уже здесь не будет!
— Понял. Сказать ему, чтобы собирал вещи.
— В общем, принять все меры! Отвечаете головой.
Такой у нас начальник, идиот и недоносок. Как он до сих пор у нас держится, диву можно даваться. Вчера вызвал его ночью начальник штаба, а он в загуле в городе. Другого бы за это под суд, а ему сошло.
12.07.42.
Начался драп. Бои идут от поселка Красный Кут. Скоро и мы драпанем отсюда. Времени 14.00. Темп нашего драпа увеличивается. Наш правый сосед оставляет населенные пункты один за другим. У нас уже все собрано, вещи, документы, часть сожгли. Для меня главное — словари и справочники, личные тетрадки. Невдалеке запряженная пролетка.
Но мы, вероятно, будем драпать на машине. Все время слышны взрывы, где-то что-то ликвидируют.
13.07.42.
Обстановка становится все более напряженной. Красный Кут сдан.
Все приказы командарма ни к чему не привели. Не смогли его отстоять. Были также приказы выбить немцев из поселков Шахта 12 и Шахта 152, но и они остались невыполненными. С немецкой стороны введено в бой уже 9 танков. Не исключено, что их появится больше. Все время над нами пролетают немецкие бомбардировщики, которые бомбят наши тылы. Слышны залпы наших «катюш». Но что-то они пока мало помогают. Где-то рядом бьет наша дальнобойная артиллерия.
Сегодня весь день немцы бомбят наши пути подвоза. Свыше 30 самолетов бомбили поселок Штеровку невдалеке от нас. Сбили один немецкий самолет, но летчики выбросились на парашютах над занятой территорией. И сбили его не зенитчики, которые вообще палят в белый свет, как в копеечку, а наши пулеметчики. Нашей авиации вообще не видно. Ждем приказа о перемещении нашего КП.
14.07.42.
Уже на новом месте. Пришлось отойти, хотя наши дрались замечательно. Военный совет армии вынес благодарность всему личному составу нашей дивизии. А вчера опять была бомбежка. Самолетов тридцать непрерывно бомбили поселок Шахта 21. Были видны огромные клубы дыма.
Сегодня ночью опрашивал одного пойманного фрица. Такая попалась сволочь, прямо редкая. Все врал и старался все запутать. Сегодня с утра немцы опять нас бомбили. Сосед наш отходит, а то бы мы еще продержались.
16.07.42.
Противник остановлен. Несмотря на все попытки немцев развить наступление, наши отбиваются, и успешно. Особенно отличилась наша артиллерия, много фрицев уложила.
Сегодня взяли пленного, наши ребята из 691-го полка отличились. Так что я могу гордиться своим полком.
Этот фриц был еще наглее позавчерашнего. На мои вопросы отказался отвечать, дескать, солдатская честь не позволяет ему стать изменником. Все мои пропагандистские ухищрения ни к чему не привели. «Вы имеете свои убеждения, я — свои», — отвечал он. К открытию второго фронта отнесся более чем скептически. Когда я спросил, знает ли он, что города Кельн и Эссен почти целиком разрушены английской авиацией, он спокойно ответил, что разрушения не так велики, как мы думаем. Когда же я пытался утверждать, что от Кельна ничего не осталось, он рассмеялся и спросил: «А вы там были?» Пытался я также узнать, что врут им офицеры про наших комиссаров, он тут же ответил: «То же, что и вы про наших офицеров». В общем, махровый фриц.
