Наиболее известна история с гувернанткой маленькой королевы Шотландии, вошедшей в историю под именем Марии Стюарт. Та вместе со своей наставницей Джейн Флеминг жила в замке Сен-Жермен-ан-Ле, где на полтора месяца остановился во время своих многочисленных путешествий Генрих II.
Белокурая Джейн Флеминг была очень хороша собой, а Диана даже и не помышляла о том, что у нее появилась соперница. Однако «доброжелатели» донесли ей, что происходит в замке Сен-Жермен-ан-Ле. Диана тайком прибыла туда, и когда Генрих подошел к порогу комнаты Джейн, неожиданно предстала перед ними.
— Ах, сир, — воскликнула она, — куда это вы идете? Какое оскорбление наносите вы королеве и своему сыну…
Генрих растерялся и стал что-то лепетать в свое оправдание. Екатерине Медичи, должно быть, стало бы смешно, если бы она узнала, как ее собственная соперница защищала ее честь на пороге комнаты Джейн Флеминг. Король же так дорожил обществом Дианы, что выдержал целую лавину упреков, попросил прощения и постарался срочно загладить свою вину. Однако вскоре Джейн Флеминг родила сына, которого назвали, разумеется, Генрихом.
Король по-прежнему продолжал ежедневно навещать Диану, советовался с ней обо всем, что его беспокоило, королева по-прежнему была с ней в самых приятных отношениях, и, как писал один мемуарист, это было справедливо, поскольку «по настоянию герцогини король спал в супружеской постели куда чаще, чем делал бы это по собственной воле». Однако после истории с Джейн Флеминг Генрих II стал более осмотрительным и уже старался тщательно скрывать свои сторонние увлечения. Как говорят, в случае, если он собирался ночевать в чужой постели, его всегда сопровождал доверенный лакей Пьер де Гриффон. Добравшись до места, Генрих ставил у двери преданного Гриффона, так что застать его врасплох было невозможно.
Разумеется, экстравагантное поведение короля очень скоро начало вызывать порицание со стороны некоторых независимых политических деятелей, например иностранных послов. В частности, Альваротто, представитель герцога Феррарского в Париже, писал:
«Относительно Его Величества можно сказать, что все его мысли заняты игрой в мяч, изредка охотой и постоянно ухаживанием за вдовой сенешаля: все свободное время днем, после завтрака, и вечером, после обеда, а это в среднем не меньше восьми часов в день, он проводит с ней. Если ей случается находиться в комнате у королевы, он посылает за ней. Дело дошло до того, что все вокруг сетуют на это и отмечают, что он ведет себя еще хуже, чем покойный король… Все сходятся на том, что Его Величество даже не понимает, что его, как здесь говорят, водят за нос».
Екатерине Медичи было тяжело. После длительного «бесплодия» она теперь что ни год производила на свет очередного принца или принцессу. Ее муж беспардонно пользовался этим, чтобы вполне официально устранить супругу от всех церемоний. Так как Екатерина теперь практически постоянно находилась «в ожидании счастливого прибавления», Генрих II жил в свое удовольствие, что никого и не удивляло.
По вечерам, после обеда, который они обычно проводили втроем, король подчеркнуто учтиво обращался к жене:
— Вы, наверное, утомились, мадам. Поэтому не хочу принуждать вас оставаться с нами. Ступайте, отдохните…
И королева, внутри себя кипя негодованием, поднималась из-за стола и отправлялась в свои покои, не произнеся ни слова, но при этом, по словам мемуариста, «как бы невзначай, по неловкости ударяя то там, то сям ногой по встречающейся на пути мебели».
После ее исчезновения король вставал и вместе с Дианой отправлялся в покои фаворитки.
Знаток альковных похождений французских королей Ги Бретон приводит следующий пример:
«Эта развязная манера держаться друг с другом на людях, возможно, покоробит наше сегодняшнее представление о стыдливости. Однако в XVI веке все было иначе, особенно при дворе, где жизнь короля не была тайной ни для кого. Мемуарист тех лет сообщает очень пикантный анекдот. Как-то вечером, когда Генрих II по обыкновению находился в покоях Дианы де Пуатье, вместе с несколькими друзьями, «в нем внезапно вспыхнул огонь желания, который сжигал его и заставил увести герцогиню де Валентинуа в постель».
Хорошо воспитанные друзья, притворившись, что ничего не замечают, продолжали сидеть у камина и беседовать. Время от времени из темного угла, где стояла кровать фаворитки, доносились разные шумы, но никто не позволил себе прислушиваться. Но вдруг раздался какой-то треск, потом стук. В пылу любовных сражений любовники сломали кровать, и герцогиня свалилась в пролом.
Все присутствующие бросились на шум. Диану едва отыскали на ощупь и вывели, красную от смущения, на свет. Что касается короля, то у него просто не было времени навести порядок в своей одежде, и весь его вид был далек от величественности.
К счастью, Диане хватило тонкого вкуса расхохотаться, разрядив тем самым атмосферу… Эта история несколько дней развлекала двор, и королева, конечно, тоже о ней узнала».
Жизнь втроем продолжалась. Король, по словам того же Ги Бретона, «докладывал Диане о текущих государственных делах, интересовался ее мнением о проекте нового налога, о содержании готовящегося очередного договора или об ответе, который следует дать иностранному дипломату, и вся эта дискуссия длилась зачастую больше часа. Потом все немного отдыхали».
Бедная Екатерина! Безумно влюбленная в короля, она в конце концов сблизилась с Дианой и установила с ней почти дружеские отношения. Диана, в свою очередь, воспользовалась этим, чтобы утвердиться еще больше. Обе женщины продолжали улыбаться и ломать комедию, изображая искреннюю дружбу. А между тем не было, казалось, такого унижения, которого королеве удалось бы избежать. Даже в день ее коронации Диана стояла рядом с ней в отороченной горностаем пелерине, и со стороны не всякий бы угадал, кто из них королева. А во время самой церемонии корона оказалась слишком тяжела для королевы, и одна из дочерей Дианы сняла ее с головы Екатерины и положила у ног своей матери на бархатную подушечку…
Королева и бровью не повела. Казалось, ее ничего не трогает. Однако на самом деле вынужденная терпеть такие унижения, наблюдая, как вертит ее мужем эта надменная фаворитка, Екатерина не находила себе места от бессильной злобы. Ее настоящее отношение к самозванке скрыть было сложно. Как-то раз Диана невинно спросила Екатерину:
— Что вы читаете, сударыня?
— Я читаю историю Франции, — невозмутимо ответила Екатерина, — и обнаружила, что во все времена шлюхи управляли делами королей.
