Штутгарт, 1 октября.
Этим утром мы смогли отдохнуть, поскольку покинули Эльванген только в полдень. Король выехал вперед; королева ехала вместе с императрицей и госпожой Ливен; а мы в ее экипаже вместе с госпожой Бауэр, фрейлиной королевы. Я страдала гораздо сильнее обычного и даже не могла в полной мере наслаждаться красотами природы. Тем не менее, замок, расположенный на вершине горы, вызвал мой интерес. Замок принадлежит графу Райхбергу, баварцу. Я увидела также первые виноградники: сегодня начался сбор винограда. От Гемунда до Штутгарта путь проходит по восхитительному саду: с обеих сторон открываются очаровательные виды на посадки, о которых мы в России не имеем никакого представления. Нет ни одного необработанного клочка земли. Всё настолько чистое, настолько ухоженное, что можно подумать, что некто специально почистил это, как подметают и посыпают песком набережную, куда выходят ваши окна. Въезд в Штутгарт был триумфальным, как никогда. Иллюминация ни в чем не уступала иллюминации Петергофа. Великолепие дворца, признаюсь вам, заставило меня опустить руки. Он гораздо красивее, чем наш Зимний дворец (за исключением Эрмитажа). Здесь нет залов, похожих а зал святого Георгия; однако они все очень красивые. Здесь насчитывается 175 комнат, но только не думайте, что они маленькие. Вовсе нет: они необыкновенно пропорциональны. Всё, что я сегодня увидела, поражает воображение. Двор при полном параде встречал императрицу. Старый принц Ольденбургский специально приехал увидеть ее. Дети находились в салоне. Они выросли, словно на дрожжах. Но я не уверена, что Петр узнал свою бабушку. Малышка хороша как роза. Она вылитый портрет короля, но черты лица у нее миниатюрные и нежные. Ей два года. Она хорошо ходит, делает реверансы, подает руку для поцелуя. Говорят, что она щебечет, как сорока, целый день. На этот раз она меня удивила. Окруженная множеством незнакомых людей, она даже бровью не повела. Раскланявшись со всеми, семья удалилась. Мы должны были ужинать за столом маршала. Весь вечер прошел в представлениях, приятственных словах, реверансах. К нам приставили двух придворных дам: графиню Берольдинген, свекровь той графини, которую мы знаем, и графиню Шекендорф, супругу церемонмейстера. Они будут по очереди дежурить у Ее Величества. Каждый день с императрицей будет находиться одна из них и одна из нас. Я дежурю завтра вместе с госпожой Берольдинген. Я только что вернулась к себе и должна вам сказать, что меня никогда не размещали и никогда не разместят как, как сейчас. Мои апартаменты состоять из пяти комнат. Салон и спальня обиты узорчатым шелком; повсюду бронза, фарфор, зеркала! Я бы ни в чем не знала недостатка, если бы не мое здоровье: горечь во рту, не прекращающаяся ни на минуту, приводит меня в совершеннейшее уныние. Я почти ничего не ем; мне запретили даже виноград. АХ! Если бы я могла взглянуть на Кригтона хоть одним глазком! Полагаю, что только его вид вернул бы мне здоровье.
2 октября.
Я спала до восьми часов. И хотя я хорошо отдохнула, всё же не чувствую себя как обычно. Я по-прежнему испытываю неприятные ощущения. Начиная с сегодняшнего дня я решила серьезно заняться своим здоровьем. Необходимо прибегнуть к хлористой ртути, я это уже поняла. Утром мы совершили очаровательную прогулку. Нас отвезли в Бельвю, загородный домик, где король живет каждое лето. Это прекраснейшая постройка, хотя и маленькая. Со всех сторон открывается изумительный вид, а совсем рядом протекает Неккар. Что меня особенно поразило, так это буйство и богатство растительности: тополя, плакучие ивы, платаны, липы — и всё это растет аллеями. Более нет наших елей и берез. Вернувшись во дворец, я переоделась в парадное платье, поскольку должна была представиться вдовствующей королеве, приехавшей из Луисбурга, чтобы познакомиться с императрицей, своей невесткой. А тем временем я с большой радостью узнала о приезде графини Браницкой из записки, которую Лиза написала мне, желая узнать, как необходимо одеваться. В четыре часа я поднялась в дежурную комнату. И снова начались представления и реверансы. Как хорошо, что я забыла, как зовут всех этих особ, пришедших представиться мне. Да хранит их Господь, но я не хочу даже вспоминать о них. Около пяти часов началась большая суматоха. Все бегали туда-сюда, бросались к окнам: всем не терпелось знать, через какие двери королева выйдет к императрице, чтобы броситься ей навстречу. Господин Нарышкин, пользовавшийся любой возможностью затеять ссору, утверждал одно; Берольдинген, не уступавший ему ни в чем, говорил прямо противоположное. Наконец, желая сделать хорошо, поступили плохо: в самый разгар спора отворились двери и появилась вдовствующая королева вместе с царствующей королевой, которая сначала представила нас. Что касается императрицы, ожидавшей, что ей доложат о прибытии королевы, поскольку она собиралась выйти ей навстречу, то она была застигнута врасплох. Королева вошла к ней в спальню в тот момент, когда императрица меньше всего этого ожидала. Визит длится полчаса, после чего Их Величества прошли в салон, где мы все находились. Императрица вела под руку вдовствующую королеву. Вновь начались представления. Императрица представила всех русских дам, в том числе и вашу сестру Браницкую, а также ее дочь, уже присоединившихся к нам. Королева представила всех особ из своей свиты. Королева выше среднего роста, довольно толстая. Кожа у нее воспаленная. Она носит траур после смерти своего супруга-короля. Одета она как старуха: простой чепец, черное короткое платье, шаль с бахромой; то есть ее наряд выдает особу, отказавшуюся от каких-либо претензий. Императрица, зашнурованная туже, чем обычно, надевшая больше украшений, более сиятельная, чем всегда, выглядела как 40-летняя женщина и произвела впечатление, которое должно было польстить ее самолюбию. Если королеве и не был оказан прием согласно правилам этикета, то ошибку исправили, торжественно проводив ее до лестницы, по которой она поднималась. За королевским визитом последовал обед. Конечно, это не кухня Рике, тем не менее, она не столь плоха, как кухня наследного принца Пруссии. Сервировка была великолепной, красивая посуда, блюда, бронзовые украшения, фарфоровые вазы, прекрасный гарнитур. Через десять минут после окончания обеда мы отправились в театр, который полностью соответствует апартаментам: очень красивый зал, открытые ложи в виде галереи. Три ряда свечей превосходно освещали его. Актеры были нарядно одеты. На мужчинах была форма, украшенная вышивкой. Давали «Танкреда», отнюдь не плохую оперу. Хорошенькая певица наделена талантом. Это та самая особа, из-за которой в Гамбурге состоялась дуэль, где молодой Ралл убил князя Барятинского. Отменный оркестр восполнял недостатки голоса Танкреда. Опера закончилась в девять часов и мы вернулись к себе. Я вручила графине Браницкой оба письма, которые вы мне прислали. Мы много говорили о вас, госпожа графиня, и я обещала вашей сестре писать вам ежедневно.
