Сережейра торжественно открыли Выставку португальского мира, глазам посетителей предстало впечатляющее зрелище: империя из папье-маше, отгоняющая демонов современности; мир, посвященный истории, этнографии и португальским колониальным авантюрам. Подлинная гордость для народа, привыкшего к мрачному раю салазаризма.
Балансирование во время Второй мировой войны
Даже во время Второй мировой войны лидер маленькой страны нашел свой собственный путь, помогая обоим соперникам. Он продавал вольфрам немцам, но предоставил Азорские острова в качестве авиабазы союзникам. Он выражал симпатии к Гитлеру, но помогал евреям бежать с континента, охваченного террором. К такому осторожному поведению его подталкивали хрупкость португальской военной системы, уязвимость его колониальной империи и отсутствие экспансионистских или ирредентистских устремлений. Кроме того, существовала опасность, что возможный продемократический переворот подтолкнет Португалию к войне, если будет опираться, к примеру, на такие объединения, как Лига ветеранов Первой мировой войны, или что британцы воспользуются неразберихой, чтобы восстановить монархию во главе с претендентом на престол Дуарте Нуну, герцогом Браганса. Как бы то ни было, британское посольство стало в каком-то смысле третейским судьей во всем, что касалось институциональных изменений.
Началась своеобразная холодная война при помощи пропаганды и шпионажа. Но Салазар остановил ее, найдя негласную совместную стратегию с Франсиско Франко благодаря посредничеству Николаса Франко Баамонде, брата испанского диктатора и тогдашнего посла в Лиссабоне. Задача Салазара состояла в том, чтобы убедить своего испанского коллегу остаться в стороне от конфликта (что после войны принесло ему благодарность союзников). Результаты переговоров нашли отражение в Договоре о ненападении между Лиссабоном и Мадридом – соглашении, которое должно было выполняться при условии, что испанцы не уступят своим политическим союзникам, Берлину и Риму, а португальцы не попадут в объятия Туманного Альбиона, своего исторического партнера. Португальцы и испанцы не поддались и на уговоры Аргентины, которая посредством эмиссаров министра иностранных дел Энрике Руиса Гиньясу пыталась создать своего рода картель стран, поддерживающих Берлин. Объявив о нейтралитете перед Национальным собранием, диктатор вновь заявил о важности альянса с Британией и уважении к нему, хотя это и не предполагало активного участия в конфликте. Он стремился к сложному балансу: Пиренейский полуостров должен был стать убежищем для тех, кто бежал от нацизма (впрочем, Гитлер в письме Муссолини рассуждал о возможности использования союзными державами территории полуострова для нападения на завоеванные им страны и проникновения в Европу). В самом начале Второй мировой войны Франко оказал активную политическую поддержку державам «оси», отправив на восточный фронт Голубую дивизию, состоящую из добровольцев, но затем отказался от оказания помощи – именно под давлением Португалии. В целом можно сказать, что невмешательство позволило обоим диктаторам умереть в постели в преклонном возрасте, уже в годы расцвета рок-музыки.
Этим балансированием в период войны и диктатуры заинтересовался также философ и писатель Мирча Элиаде, который жил в Португалии с 1941 по 1945 год. В 1942 году он написал книгу «Салазар и революция в Португалии». Румынский интеллектуал задал себе два вопроса: возможна ли с исторической точки зрения революция, действующими лицами которой были бы люди, верящие прежде всего в примат духовного, и откуда взялась христианская форма тоталитаризма, когда государство не отнимает жизни у тех, кто его составляет, но делает так, что человек (именно человек – не индивид) сохраняет все свои естественные права? Ответ Элиаде был достаточно прост для тех сложных времен: «Революция Салазара была настолько трудна для понимания, насколько была поразительно проста; причина в том, что в первую очередь его интересовали маленькие и хорошо сделанные вещи». Следовательно, фигура крестьянина, управлявшего империей, снова становилась актуальной: декоративная оболочка, скрывавшая практику террора, которую он сознательно применял для удержания власти.
Соуза Мендеш, португальский Перласка
История Аристидеша де Соуза Мендеша (1885–1954), генерального консула Португалии в Бордо, ставшая примером противоречивого поведения Лиссабона во Второй мировой войне, вышла на белый свет далеко не сразу. Соуза Мендеш был своего рода братом-близнецом итальянца Джорджо Перласки, который зимой 1944 года, выдавая себя за генерального консула Испании в Будапеште, спас более 5000 венгерских евреев. После капитуляции Франции в июне 1940 года тысячи и тысячи беженцев искали пристанища в Испании и Португалии. Однако после 10 мая 1940 года, когда Германия вторглась в Бельгию и Нидерланды, португальское правительство запретило выдачу въездных виз и транзитных разрешений через Португалию, которые можно было получить именно в консульстве в Бордо. Таким образом, 30 000 беженцев, треть которых составляли евреи, оказались буквально заперты в Жиронде.
Соуза Мендеш, увидев ужасное положение тех, кто ищет помощи, решил ослушаться четких инструкций правительства. Он принял в консульстве делегацию беженцев во главе со своим другом, раввином Хаимом Крюгером, и пообещал выдать транзитные визы всем, кто в них нуждался. Если кто-то не мог заплатить за визы, Соуза Мендеш выдавал документы бесплатно. Затем он открыл в консульстве специальный кабинет, где с помощью жены, двух сыновей и нескольких добровольцев-евреев, включая Крюгера, начал выдавать разрешения на въезд в Португалию. Соуза Мендеш работал без передышки и выдал тысячи виз.
Слухи о том, что делал Соуза Мендеш, достигли Лиссабона (между тем он продолжал выдавать визы), откуда консулу пришел приказ вернуться на родину. Были даже присланы два человека для его сопровождения. По дороге, все еще находясь во Франции, группа проезжала мимо португальского консульства в Байонне, в нескольких километрах от испанской границы. Соуза Мендеш увидел толпу из сотен людей возле дверей дипломатического представительства. Несмотря на то что его официально отозвали, он вошел в консульство и, не обращая внимания на возражения местного чиновника, приказал выдать визы всем заявителям. Он лично проштамповал визы, добавив к документам собственное указание: «Правительство Португалии любезно просит правительство Испании разрешить владельцу этого документа свободно пересечь Испанию. Владелец этого документа является беженцем в связи с конфликтом в Европе и направляется в Португалию». Бывший консул сам сопровождал беженцев до испанского контрольно-пропускного пункта, чтобы убедиться, что они благополучно пересекли границу.
Вернувшись в Лиссабон, Соуза Мендеш предстал перед дисциплинарным комитетом и был смещен со своей должности в Министерстве иностранных дел. В результате он остался без средств к существованию – при том, что у него было 13 детей. Среди людей, которых Соузе Мендешу удалось вырвать из рук нацистских палачей, оказались австрийский кронпринц Отто фон Габсбург, разыскиваемый СС, некоторые члены влиятельной семьи Ротшильдов, а также Антония, сестра Шарлотты, герцогини Люксембургской, и ее муж Рупрехт, кронпринц Баварии. Из архивов, оставленных Соузой Мендешем, не понятно, кому была выдана виза на имя Роберта Монтгомери: американскому актеру, который направлялся из Лиссабона в Нью-Йорк в июне 1940 года, или его тезке, британскому промышленнику, который совершил точно такое же путешествие в сентябре того же года. В Португалии евреев, в отличие от других нейтральных стран, не отправляли в лагеря, им разрешали селиться в местах, удаленных от столицы. Они выбрали такие населенные пункты, как Эрисейра, Фигейра-да-Фош, Калдаш-да-Раинья, где им часто помогали владельцы магазинов и местное население.
Лиссабон стал важным информационным каналом, поскольку мог опираться на различные источники: Лондон, Мадрид, Африку и особенно Атлантику – со всеми перемещениями военных кораблей, подводных лодок, торговых и пассажирских судов. Теперь он был настоящей столицей шпионажа, о чем рассказывается в многочисленных романах и фильмах. Столица Португалии была обязательным перевалочным пунктом для тех, кто бежал от войны в Европе или от фашистского гнета. Среди беженцев были разорившиеся аристократы, евреи, цыгане, бедняки, пацифисты, антифашисты. Через Лиссабон проехало почти 100 000 евреев. Среди них – Марк Шагал, Бела Барток и Ханна Арендт, нашедшие впоследствии убежище в Соединенных Штатах. Как и Перласка, португальские дипломаты Сампайу Гарриду и Тейшейра Бранкинью сумели спасти не меньше 1000 евреев в Будапеште.
В конце концов Салазар получил гарантии сохранения своих атлантических владений (Азорские острова, Мадейра, Кабо-Верде, Сан-Томе и Принсипи) в обмен на использование Азорских островов в качестве авиабазы начиная с лета 1943 года – сначала на острове Санта-Мария, а затем на острове Терсейра. На военной базе Лажеш с расширенной взлетно-посадочной полосой была
