Ознакомительная версия.
И в то же самое время он стал понимать, что в каждом янки живет махровый собственник, кузнец личного счастья, делающий то, что задумал, запланировал, начертал, без ожидания, что кто-то поможет в момент реализации конкретного жизненного плана. Любой американец не надеется ни на государство, ни на соседей, ни на родственников — только на себя. Он исповедует истину — веди себя так, будто ты уже счастлив, и ты действительно станешь счастливым. В стране обитает индивидуализм в лучшем его проявлении. И еще Поляков понял в Америке одну правду, что свобода — это роскошь, которую не каждый может себе позволить.
Свобода добывается тяжелым трудом умными и сильными личностями. Именно таковыми были большинство американцев. Поэтому только свободный американец является кузнецом собственного счастья. Он кует и клепает плуг опять-таки для своей жизненной нивы.
Однажды он с женой Ниной, которую очень любил, побывал на фешенебельном пляже в Лонг-Айленде, куда добирались довольно долго из-за километровых пробок на городских авеню и пригородных автострадах. Его поразило большое количество «разнокалиберного» легкового автотранспорта на дорогах Америки. А еще вновь прибывшего советского офицера удивило то, как полицейские совместно с водителями довольно-таки согласованно рассасывают автомобильные тромбы. Он был действительно удивлен тем обстоятельством, что на автомагистралях высочайшего качества владельцы автотранспорта и представители дорожной полиции помогали друг другу в поиске истины. Все делалось спокойно — без крика, ругани и матерщины. Они словно действовали по советам Карнеги: единственный способ победить в споре — не ввязываться в него.
Поляков часто задумывался над причинами экономической мощи Америки. «Говорят, истина лежит между двумя противоположными мнениями. Неверно! Между ними лежит проблема. И янки быстро сообща решают ее. Вот бы так было в России! — подумал он. — У нас обязательно с матерщиной, а иногда и с мордобоем решается даже малая головоломка».
* * *
Поляков, как страстный любитель охоты, рыбной ловли и столярно-слесарного инструмента, нередко бродил по лавочкам и магазинчикам, любуясь широким ассортиментом товара, которого в Советском Союзе в то нелегкое послевоенное время просто не существовало — недавнее военное лихолетье давало о себе знать. Стране было не до этого. Однако, как заметил Поляков, к сожалению, «военное лихолетье перерастало в послевоенное», то есть имело тенденцию к продолжению. Он соглашался — стране было не до инструментов широкого спроса.
Наша промышленность работала с надрывом под лозунгами — сначала реальным, сталинским — быстрое восстановление порушенной войной экономики в недавно оккупированных областях, а затем мнимым хрущевским призывом — догнать и перегнать Америку по основным политико-экономическим показателям. Завершить единоборство с самым амбициозно-прожектерским проектом. Суть его заключалась в главном: впрыгнуть в 80-е годы в новую общественно-политическую формацию — коммунизм.
Эти прожекты «мудрого» правления очередного «вождя» как внутри страны, так и на международной арене были нередко смешны, наивны и уродливы.
Это выражалось в непродуманных указаниях:
— по уничтожению собственного скота на крестьянских подворьях;
— по ликвидации приусадебных участков в колхозах и совхозах;
— по перемещению полутора миллионов жителей Центральной России для освоения целинных земель в Казахстане;
— о повороте северных рек;
— внезапная, маломотивированная передача Украине Крыма с Севастополем — городом русских моряков;
— подарок КНР города Дальний и вторая сдача военно-морской базы Порт-Артура с выводом оттуда всех советских войск;
— Карибский кризис с его опасностью возникновения Третьей, теперь уже горячей мировой войны, говорили о генераторе многих проблем, которые создавал Кремлевский сиделец, не думая о последствиях: социальных — внутри страны и внешнеполитических — за ее пределами.
Все эти «закидоны» Хрущева понимали трезвомыслящие люди, но молчали, почти что генетически привыкшие к покорности и послушанию своим царям и вождям. Пассивное принятие существующих порядков, господствующих мнений, отсутствие собственных позиций, беспринципное соглашательство были характерной чертой чиновничества разных рангов. Конформизм экстраполировался и на народные массы, вырабатывая своеобразную ментальность послушания и веры в праведность и правильность шагов власти.
И все же некоторые военные деятели видели в экспериментах бездумного сокращения боевой техники и вооружений, а также личного состава — особенно молодых офицеров, очередную глупость Хрущева, все делающего, чтобы только было в пику нетленно лежавшему в Мавзолее Сталину.
Кроме того, многие считали, что таким образом он еще и пытается залатать бреши в госбюджете, возникшие в ходе непродуманных его личных решений, затем перетекших в законодательное русло. Отечественной экономике был нанесен колоссальный ущерб. Но за глупости с царей и вождей в России никогда народ не спрашивал — они для него были непогрешимыми и недоставаемы. Власть жила сама по себе, а ее подданные тоже жили сами по себе — выживали кто как мог.
Точную характеристику «первому перестройщику и погромщику» Советского Союза дал Дмитрий Федорович Устинов, длительное время проработавший с ним еще в сталинском партийно-государственном аппарате. Незадолго до своей смерти на одном из заседаний Политбюро, когда речь зашла о роли Хрущева в «развитии СССР», министр обороны СССР, маршал Советского Союза Д.Ф. Устинов заметил:
«Ни один враг не принес столько бед, сколько принес нам Хрущев своей политикой в отношении прошлого нашей партии и государства, а также в отношении Сталина».
Автору этих строк довелось в начале чекистской службы работать во Львове под руководством легендарной личности — генерал-майора Николая Кирилловича Мозгова, начальника Особого отдела КГБ СССР по Прикарпатскому военному округу. Ходил слух, что его, моряка из Балтийского флота (БФ), в сухопутчики загнало высокое, в том числе и партийное, руководство. В военной контрразведке БФ он прослужил более двадцати лет. Принимал активное участие в сложных оперативных операциях по разоблачению немецкой агентуры на Ханко, в Риге, Вильнюсе, Таллине и Ленинграде. В бытность Н.К. Мозгова начальником военной контрразведки БФ произошел один инцидент.
Так, по указке Кремля министр обороны СССР Р.Я. Малиновский вместе главкомом ВМФ С.Г. Горшковым спустили команду руководству БФ вырезать большую часть, в том числе и новых самолетов морской авиации, субмарин и надводных кораблей.
Ознакомительная версия.
