Поруганная честь Отчизны призывала к отмщению.
Подошедшим к столице 21 марта передовым отрядам земского ополчения открылась страшная картина. На месте Москвы еще дымилось пожарище, от домов остались одни печные трубы, Закопченными стояли кремлевские, китайгородские стены и стены Белого города. Лишь кое-где среди заснеженных полей темнели уцелевшие слободы.
Зная о подходившем к Москве ополчении, Гонсевский решил разбить его по частям. Прежде всего против казаков Просовецкого выступил полк Струся. Казачий отряд шел с «гуляй-городом», представлявшим собой подвижную ограду из огромных саней, на которых стояли щиты с несколькими отверстиями для стрельбы из самопалов. При каждых санях находилось по десять человек: они и санями управляли на поле боя, и, остановившись, вели огонь из пищалей. Окружая войско со всех сторон — спереди, с тыла, с боков, эта ограда препятствовала польским копейщикам добраться до русских. Конникам Струся пришлось спешиться. Только таким образом противнику удалось прорвать один из фасов «гуляй-города», и казаки вынуждены были отступить, не проявив особого упорства в бою.
По последнему зимнему пути шли к Москве земские отряды. Не позднее 23 марта в предместья столицы прибыл Прокопий Ляпунов с рязанцами. Немного запоздали Заруцкий с казаками и Трубецкой со служилыми людьми. Их задержало присутствие на зимних квартирах недалеко от Калуги наемного войска Яна Сапеги, отказавшегося служить королю и предложившего земскому ополчению свои услуги, но за непомерно высокое вознаграждение.
В первом земском ополчении были представители всех городов Русского государства, кроме Смоленска, захваченного поляками, и Новгорода, сражавшегося против шведов. Ополченцы стали лагерями вдоль стен Белого города. У Яузских ворот разместилось дворянское ополчение Ляпунова, рядом ним, у Воронцова поля, разбили свои таборы казачьи отряды Трубецкого и Заруцкого, дальше, от Покровских ворот к Трубе, расположились ополченческие дружины из Замосковья и других мест. Московские повстанцы во главе с воеводой Федором Плещеевым прочно удерживали в своих руках Симонов монастырь. Рядом расположились отряды Просовецкого и Измайлова.
27 марта Гонсевский вывел свои войска из Яузских ворот и попытался потеснить ополченцев и повстанцев в окрестностях Симонова монастыря, эта проба сил успеха ему не принесла. Интервентам пришлось отказаться от наступательных операций обороны внешней крепостной стены Белого города. В начале апреля ополченцы штурмом взяли большую часть Белого города, в июле овладели им полностью. Уже первые бои показали, что в земском ополчении казаки и дворяне не доверяют друг другу.
В мае развернулись бои с наемниками подошедшего Яна Сапеги. Он вел перед этим торг и с борами, и с Ляпуновым. Когда гетман получил от Мстиславского три тысячи рублей, а столичное рыцарство пообещало поделиться кремлевскими сокровищами, наемники Сапеги вышли в поход на помощь осажденным. От Поклонной горы, где был разбит их лагерь, они двинулись к Лужникам. Стараясь деблокировать осажденный гарнизон, гетман попытался овладеть тверскими воротами. Но ополченцы наголову разбили немецкую пехоту и захватили ее знамена. В боях отличился муромский воевода Мосальский, завоевавший себе славу храбреца. После неоднократных попыток потеснить ополченцев Сапега отступил. Поняв, что победы ему не добыть, он отправился в район Переславля-Залесского собирать продовольствие для осажденного кремлевского гарнизона. У ополченцев не было достаточно сил, чтобы замкнуть кольцо осады Кремля и Китай-города, они сумели лишь перекрыть дороги, ведущие из Москвы. Снабжение осажденного гарнизона продовольствием прекратилось. Во время восстания запасы продовольствия в городе сгорели в огне. В мае осажденные уведомили Сигизмунда III о том, что смогут продержаться в Москве не более трех недель, если им не будет оказана немедленная помощь и они не получат фураж для лошадей.
После нескольких вылазок интервентов с целью нанести поражение ополченцам и вялых попыток Ляпунова штурмовать засевших за крепостными стенами поляков московский гарнизон засел в глухую осаду в ожидании помощи от короля.
Поляки удерживали и Арбат, и Новодевичий монастырь, откуда начиналась Большая Смоленская дорога. Но она проходила через уезды, охваченные восстанием. Крестьяне, вооруженные залами, топорами, дубинами, на свой страх и риск вели борьбу с интервентами. Те называли их презрительно «шишами», хотя и несли от них ощутимый урон. Так, в мае «шиши» разгромили дворянский конвой и отбили казну, которую боярское правительство выслало наемникам Яна Сапеги.
Решить стоявшую перед первым земским ополчением задачу, то есть изгнать интервентов и освободить Москву, Ляпунов был не в состоянии еще и потому, что с первых дней осады в рядах земской рати начался внутренний разлад. Классовая неоднородность ополчения, наличие в нем не только служилых дворян, но и казаков, среди которых было много беглых крестьян и холопов, порождали глубокие раздоры. Хотя казаки и «черные люди» с дворянами и детьми боярскими заявляли, что все они «в одной мысли», между ними лежала пропасть. Классовые противоречия не могли не привести к распаду первого ополчения.
При начальниках отдельных отрядов существовали собственные поместные и разрядные приказы, через которые они пытались управлять страной. Воеводы сами раздавали поместья, собирали «корма», отправляя на места своих людей. Такие посылки за «кормами» оборачивались зачастую грабежами и своеволиями.
Возникла необходимость создать временное русское правительство, определить его программу, объединить разрозненные отряды в единое войско. Активную роль объединителя взял на себя рязанский воевода. Временное правительство «троеначальников» (Прокопий Ляпунов, Дмитрий Трубецкой и Иван Заруцкий) было образовано лишь в мае 1611 года. Но единства в ополчении так и не стало: Заруцкий потакал казакам, у Ляпунова появились диктаторские замашки, он себя вел вызывающе высокомерно, князь Трубецкой считал себя по знатности и родовитости выше всех.
Был создан также «Совет всея земли», однако в нем не было посадских представителей. 30 июня 1611 года был принят «Приговор», составленный от имени «Московского государства разных земель царевичей, бояр, окольничих, дворян и детей боярских, атаманов и казаков». Он выражал в основном интересы дворянства и казачьей верхушки и поддерживал существовавшие крепостнические порядки. Большинство ополченцев из числа беглых крестьян и холопов попало в разряд «молодых» казаков. В целом «Приговор» был направлен против них и выражал прежде всего интересы дворянской части земского ополчения. Обещания, данные Ляпуновым в его грамоте при организации ополчения, оказались нарушенными. Казаки были крайне раздражены этим «Приговором». Назревал социальный взрыв.
