Ознакомительная версия.
Мы ездили на кладбище «Sainte Geneviéve des Bois», с утра на целый день. Надо было добраться до центра Парижа, на площадь Denfert Rochereau, там садиться на специальный автокар и долго катить по предместьям Парижа. Об этом расскажу в другой раз.
Закончу я эту беседу, личным воспоминанием, которое лежит у меня камнем на душе – последний жизненный завет.
Как всем детям, мне случалось «разводить капризы» по пустякам. Тетя Оля всегда с большим терпением и лаской их переносила. Раз я особенно раскапризничался и как всегда уехал спать к маме на rue Chevert.
Когда на следующий день я вернулся, тети Оли уже не было в живых.
Письма И.С. Шмелева Ю.А. Кутыриной
6 мая 1924 Chalet Bernard, Hossegor, Suarts
Landes.
Милая Юличка,
Доехали хорошо. Сняли более удобное помещение – 3 комн, кухня, при ней большая к-та столовая с камином-жерлом в рост человека, с мебелью и посудой. Только вот нет пост. белья. Все наше у тебя заперто, а ключ Оля увезла (если успеешь только, а то обойдемся). Просит тебя прислать простыню нашу – в тв. чулане в нее завернуто тепл. одеяло. Простыню заверни в как-ниб. тряпку – тряпка пойдет на вытирание посуды. Живем соверш. одни. Никуда не ходили еще, дождь был все время. Воздух – морской и сосновый. Леса кругом, песок белый. Тишина. Бурчак был очень любезен, встретил нас, место напоминает Подмосковье, г-ниб. под Серпуховым. Условия для работы – лучше не придумаешь. Вопрос – удастся ли снять на июнь-сентябрь. Еще не говорил с управляющим. Цена за май-июнь 175 fr. в месяц. Но дальше, если только не сдано, – д.б. в 2 раза дороже. А переезжать еще – сил нет. Сегодня решим. Перед нами – озеро, которое уходит каждые 6 часов – воздух – живое море.
Еще никуда не ходили. Итак у нас: 2 хор. спальни, 1 б. столовая-салон, электричество. Работать буду в своей большой спальне. Внизу (мы на 2-м этаже) – автомоб. гараж пустой, и уборная с водой. Комнаты высокие потолки сосновые, как и пол. Особенно хороша дорога из Labenne Hossegor. Поезд пришел в Labenne в 11 ч. утра. Через 5 мин. – пошел «детский» паровичок с 2 вагончиками. Билет до Hossegor (2-ая станция) – 1 fr. 50 st. Если поедешь помни: Labenne – вторая остановка после б. ст. Dax. А то можно проскочить. Не увидишь по времени. В Dax приходит в 10 ч. или около. Сижу сейчас – ни звука, только петухи поют. Под окнами сосны. Пожалуйста, скажи Mme Guerin – когда письма будут – чтобы переменила adresse: Chalet Bernard, Hossegor – Svorts, Landes. Не забудь. От станции – 5 мин., от лавочки – 3 м. Народу совсем не видно.
Целуем Ивуна – крепко. Христос с вами. M. Rene – кланяйся.
Пока я доволен. Лишь бы не пришлось уезжать. Найти помещение очень трудно – на сезон очень дорого!
Напиши о себе. Так вот – на эти два месяца по 1 июля обеспечены, а там – пока не знаем. На это время ты можешь приехать с Ивуном. Сообщи, куда тебе писать.
10 июня 1924 г.
Милая Юля, Ивун спит. Интересно от кого ты слыхала, что Ив. Ал. получает 2 т. от Розенталя? Не ошибка ли? Он и Мер. когда-то получали по 1 т. в мес., но вышла гадость, дерзость даже со стороны – мне сам Ив. А. рассказывал, – и Они отказались. Вряд ли что получает.
Это очень пикантно!
Если есть некот. возможность, приезжай на ск. можешь. Тебе жизнь здесь ничего не буд. стоить – выдержим, – только дорога. Впрочем – тебе видней. Нового ничего не написал (все Кам. Век мучил), но буду (да еще цветы! С Ивуном мы завязали с садами – огородами).
Нельзя ли с Над. Мих. послать мне чернил Encre Ideal Woterman? Pour Stila? (марка глобус). Черные. Я свои испортил – развел водой! Сад-огород – не узнаешь!
Твой Дядя Vanja.
Опять Кошкин Дом отодвигается серией очерков (Сидя на берегу). Вступление напечатал в «Возрождении» (нов. газета).
На полях приписка: Ив вздумал добывать смолу!
3 июля 1924 г.
Милая Юля,
Посылаю тебе доверенность, по совету Николая Карловича Кульмана. Кажется, надо пойти 9. Rue Michelet. Paris Vie. Если дадут чеком, придется этот чек переслать мне, а я его тебе верну, поставив бланк на обороте. Николай Карлович был так обязателен – предлагал взять на себя хлопоты, но я постеснялся. Исполни уж ты, м. б. забежишь к Ник. Карловичу (5, rue des Belles-Feuilles, Paris 16e). Они отъезжают 9-го.
С «Человеком», слава Богу, устраивается хорошо (Монго писал, никому не слова! «Sangétranger»[25] идет в бл. мес. в lEurope. «Чаша» идет зимой.
К Монго тебе не надо: они уехали на 2 недели (значит, после сходи) в Савойю. Два Ив. – получил.
Ивун ухитрился уже потерять молоток и клещи. Ищут! Мошенник! Так и следит, когда я подхожу к велосипеду. Довольно мордаст и мякоти больше.
Дядя Ваня.
15/2 октября 1924 г. Капбретон с/мер
Милая Юля[26],
Ивун чувствует себя хорошо, сейчас 2 ч. дня темп. 37,2. Все время на воздухе. Питание – молоко, овсянка и печ. яблоки. Самоч. прекрасное. Погода посл. две недели – тишина, жара, солнце. Для Ива много чудесного: пролет птиц. Вчера к вечеру видел гранд станицу журавлей. Кроме всего у нас пристраивают саль а манже, с камином, кухня будет соединена с домом, и я думаю взять на лето. А мож. быть (на будущий год) и на зиму… Здесь чудесно работать. Значит, Ивун прилип к стройке и темент (так!) теперь воочую видит, и болтает с рабочими, и все его ласкают. Сегодня на заре выкинул такую штуку – разбудил нас. Говорю – спи, спать хотим. Он что же… Все равно вы не сможете спать, рабочие стучат…! Ну, я его похвалил за такую работку мозгов. Твое письмо ему сообщили, он хотел бы ехать, но… надо мне все увидать, а потом я все расскажу мамочке! Дни золотые, голубые. Бессмысленно ехать сейчас в Париж, т. более, что мальчик должен поправиться. Воздух здесь нельзя и вообразить! Пряник – сосны, сушь, мальчик ходит с голыми руками-ногами и шеей. Загорел. Такого воздуха не было и во все лето и в Оссегоре. Ветры кончились, с юга веет. На нашей луговине ловят сетями птиц. Ивун возмущен (я ему прочитал новый рассказ, который он, конечно, понял в пятое через десятое, но понял).
Я написал этюд Птицы, на 250 строк, но тон, чую, кажется, вообще, и в своем роде, – лучший из моих рассказов, вообще, как этюд. Прочтешь. Еще я долго работаю над моим «Каменным Веком», самый большой из всех летних: на 2 с половиной листа. Почти готов, через дней десять кончу перепиской[27]. Раньше я не двинусь, разве внезапное ненастье погонит.
Прошу о Человеке из ресторана, возьми у Монго (сб. Знание) и немедленно высылай заказом. У Синаева непрем. побывай, хотя бы в студии, рю дез Акасас, кажетс. № 20. Горячий привет мой и Оли.
Что ты писала о какой-то коробке. Не пустая! Ничего не получили. И вообще ты толком ничего не напишешь о своем деле, какие планы, какой результат, как со службой. Брось истеричные письма, с причитаниями о мамуличках и ласочках, – это все пустое, как опадающие листья, словоизлияния, вполне понятные, но впустую. Не так показывается любовь. Я в твоих чувствах к мальчику не сомневаюсь, но… больше ровности, будет глубже и крепче и полезнее для нервов твоих и его. Хорошо, если твои дела будут крепки: лучше, чем пустопорожнее сидение в лаборат<ории>, где нет хода[28].
Ознакомительная версия.
