Сначала авиация помогла пехоте удержать позиции, а позднее, когда немцы сами перешли в наступление, внесла заметный вклад в разгром окруженных польских армий. Например, 16 сентября в налете на польские позиции и районы сосредоточения войск участвовали 820 самолетов, которые сбросили 328 тонн бомб. Именно в этот день начал наступление немецкий XVI танковый корпус, дав первый толчок легенде об ужасном блицкриге.
После этого Люфтваффе переключились на Варшаву. Первые попытки немцев захватить польскую столицу с наскока были отбиты с чувствительными для них потерями, поэтому командование, да и сам Гитлер решили вынудить капитуляцию Варшавы, по возможности не ввязываясь в кровопролитные уличные бои. Геринг охотно согласился взять эту задачу на себя. 20 сентября в налете на Варшаву участвовали 620 немецких самолетов – заметьте, с какой легкостью немцы превзошли масштаб воздушных боев на Халхин-Голе, хотя всего пару месяцев назад вылет сотни самолетов казался большим событием.
На следующий день Геринг подтянул главные силы обоих воздушных флотов, и интенсивность налетов увеличилась еще больше, хотя это казалось просто невозможным. Помимо бомбежек с воздуха начались обстрелы города из тяжелой артиллерии. 25 сентября наступил «Черный понедельник», когда Варшаву бомбили 1150 самолетов, использовались даже транспортные Ju-52, которые когда-то считались бомбардировщиками. Немцы начали применять зажигательные бомбы, но только
13 процентов от общей нагрузки бомбардировщиков. Город был сильно разрушен, возникли многочисленные пожары, однако они не переросли в огненный шторм. Этому помешали осенняя погода и недостаточное количество зажигательных бомб, как выяснилось позднее, их следовало брать не менее половины общей нагрузки.
Всего на Варшаву немцы сбросили почти 6000 тонн бомб, а во время Польской кампании израсходовали 19 600 тонн, то есть половину довоенного запаса Люфтваффе. Как в годы Первой Мировой войны артиллерийские снаряды расходовались с совершенно непредвиденной скоростью, так и сейчас авиационные боеприпасы постигла та же участь. Штабные генералы никак не могли привыкнуть к тому, что реальность войны опрокидывает все их «безукоризненные» расчеты.
Фельдмаршал Кессельринг в своих воспоминаниях, не скрывая гордости, писал:
«В конце Польской кампании Варшава снова была подвергнута массированному удару с воздуха. При поддержке тяжелой артиллерии под командованием генерала Цукерторта командование ВВС попыталось подавить очаги сопротивления и таким образом закончить войну. Через несколько дней, 27 сентября, бомбардировки города в сочетании с артобстрелами позволили нам добиться желаемого результата. Командование ВВС в основном ставило перед летчиками задачу атаковать те объекты и районы, которые находились за пределами радиуса действия артиллерии, а также те, против которых артиллерийский огонь был недостаточно эффективен. Бласковиц, командующий войсками, осаждавшими польскую столицу, имел все основания для того, чтобы испытывать чувства гордости. Во время встречи с Гитлером 6 октября 1939 года он заявил, что успех был достигнут благодаря армейской артиллерии; я, однако, вынужден был от лица Люфтваффе указать на то, что польские пленные до смерти напуганы бомбардировщиками Ju-87 и что тот факт, что ряд целей в Варшаве поражен ударами с воздуха, наглядно доказывает, что ВВС внесли свою лепту в достижение победы. Состоявшаяся вскоре после этого поездка по городу сделала то, о чем я говорил, очевидным».
И все-таки даже эти бомбежки Варшавы не дали немедленного эффекта, не сломили волю поляков к сопротивлению, хотя их влияние было очевидным. В целом Люфтваффе выполнили все свои задачи в ходе кампании, хотя уже тогда стало заметно, что взаимодействие с войсками пока еще находится не на должном уровне. А ведь впереди были бои с гораздо более опасными противниками.
Если в ходе операции «Вайсс» Люфтваффе помогли сухопутным силам одержать победу, то следующую операцию – «Везерюбунг» – Люфтваффе выиграли для сухопутных сил. Кстати, меня, как и других авторов, постоянно тянет писать «вермахт», но это совершенно неправильно, так как вермахт – это вооруженные силы Германии в целом, в него входят армия, авиация и флот, только СС гуляют сами по себе. Но в русскоязычной литературе термин «Heer» как-то не прижился, за исключением узкоспециализированных изданий.
В общем, захват Дании и Норвегии не был отмечен крупными сражениями на суше и в воздухе, главные события развернулись на море. Однако именно Люфтваффе обеспечили беспрепятственное продвижение немецких войск вдоль норвежского побережья и вынудили союзников эвакуироваться. И, что было самым главным в данном случае, Люфтваффе устранили угрозу со стороны британского флота, который мог поставить под сомнение успех операции в целом.
В начале апреля 1940 года немцы и союзники практически одновременно высадились в Норвегии. Разумеется, обе стороны действовали исключительно в интересах норвежцев, защищая их от происков немцев/англичан. Сразу сложилась интересная ситуация, напоминающая слоеный пирог, когда войска противников чередовались между собой. Немцы сразу заняли весь юг Норвегии, высадились в Бергене, Тронхейме и Нарвике. Союзники несколько запоздало высадились в Ондальснесе (между Бергеном и Тронхеймом) и Намсусе (между Тронхеймом и Нарвиком), а потом попытались выбить немцев из Нарвика. Однако немцы избрали простую и действенную тактику. Заняв тот или иной населенный пункт, они сразу строили временный аэродром и перебрасывали туда бомбардировщики, которые начинали методично расчищать путь войскам. Противопоставить этому союзники ничего не сумели, тем более что по неизвестным причинам они вообще пренебрегали авиацией. Лишь англичане перебросили эскадрилью устаревших истребителей-бипланов «гладиатор» в Нарвик, французы не отправили в Норвегию ни единого самолета. Поэтому предсказать исход боев было совсем несложно. Сначала англичане эвакуировались из Намсуса и Ондальснеса, а потом и из Нарвика. Впрочем, последняя эвакуация началась уже после того, как немцы начали свое наступление во Франции, хотя решение было принято заранее. Люфтваффе эвакуации не препятствовали, видимо, решив, что сделали уже все, что требовалось.
Норвежская операция стала первой, в которой всерьез столкнулись самолеты и корабли, и самый мощный в мире английский флот проиграл эту схватку Люфтваффе. Самым странным было то, что первого успеха добились именно англичане. 10 апреля британские пикировщики «скуа» потопили в Бергене немецкий крейсер «Кенигсберг», который накануне был поврежден немецкими береговыми батареями. Это был первый в истории случай, когда самолеты потопили крупный военный корабль в ходе боевых действий, а не на учениях.
