К 1800 году заговор против Павла окончательно оформился и был разработан в деталях. Предусматривалось даже в случае неудачи укрыться на английской яхте, вошедшей в Неву за несколько дней до «часа икс». Главными зачинщиками выступали вице-канцлер тридцатилетний граф Н. П. Панин, адмирал О. М. Дерибас и петербургский военный губернатор граф П. А. Пален.
Накануне переворота Пален являлся, пожалуй, единственным особо доверенным лицом царя, а втайне его самым заклятым врагом. Этому умному и хитрому человеку принадлежала главная роль в заговоре. Ничего не подозревающий царь осыпал своего любимца наградами — пожаловал высшими орденами и даже возложил на него большой крест Мальтийского ордена.
Поначалу заговорщики собирались в дворцовой бане, где обсуждали дальнейшие действия. По словам Панина, на этих сборищах присутствовал иногда и наследник Александр. Заговорщики пытались привлечь его к участию, убеждая, какой опасностью грозит государству дальнейшее правление Павла. Пуще других старался тот же Пален, настраивая наследника против отца, пытаясь вовлечь сына в заговор и даже сделать его главой.
Следует заметить, что столь хорошо организованного заговора в России, пожалуй, еще не было. Число участников росло с каждым днем. Главари теперь собирались уже не в бане, а в доме у сестры П. А. Зубова, фаворита покойной Екатерины, а теперь опального князя, одного из деятельных участников заговора, как, впрочем, и два других его брата.
Сестру звали Ольга Александровна, ей было чуть за тридцать, и она была замужем за камергером Жеребцовым. Муж ее оказался ничтожной личностью, хотя и очень богатым человеком. В молодые годы она слыла красавицей, отличалась красноречием, умением вести беседу и пользовалась большим успехом не только в России, но даже во Франции, где была знакома с Вольтером, графом д'Артуа, будущим королем Карлом X, Сегюром, французским послом при Екатерине II и автором известных записок о России. В Англии зналась с такими выдающимися политиками, как Гренвиль и Каннинг.
Одно время за Ольгой Александровной слегка ухаживал Павел, тогда еще наследник. Она блистала на придворных балах, замечательно танцевала. Императрица Екатерина II, по ее словам, очень любила Ольгу, а старики в орденах и лентах наперебой бросались в переднюю подать ей салоп или теплые башмаки.
Но после смерти Екатерины все сразу изменилось. Ольгу Александровну стали избегать, дом ее опустел. Она признается в беседе с А. И. Герценом, посещавшим ее в старости: «Я шла своей дорогой, не нуждалась ни в ком и уехала за море».
В те годы, когда с ней встречался Герцен, Ольга Александровна была уже старухой, высокой, со строгим лицом, как он пишет, все еще носившим следы большой красоты. В ее осанке, поступи и жестах выражались упрямая воля, сильный характер и резкий ум. И хотя в дни Герцена это была «оригинальная развалина другого века», Ольга Александровна все еще пользовалась влиянием в обществе, перед ней по-прежнему заискивали, тем более, что ее зять, знаменитый Орлов Алексей Федорович, был шефом жандармов и приближенным царя Николая I. И ей снова готовы были «подавать шубу и калоши».
В ту пору, о которой идет речь, то есть во времена Павла I, Жеребцова жила в особняке на Морской. Принадлежность к семье Зубовых создала вокруг нее культ. К тому же все помнили, что она еще недавно была любимицей императрицы.
Жизнь Ольги Александровны Жеребцовой в царствование Екатерины II и Павла I была тесно связана с жизнью английского посланника в Петербурге лорда Чарлза Уитворта.
Сэр Чарлз Уитворт принадлежал к довольно знатной семье, имевшей давние связи с Россией.
Брат его деда (тоже Чарлз) занимал в течение шести лет должность английского посланника в Петербурге и пользовался благосклонностью Петра I. Перед отъездом посланника царь подарил ему свой портрет, украшенный алмазами. Отец сэра Чарлза (и он Чарлз) был членом парламента и публицистом. Сам Уитворт, как и оба его брата, избрал для себя военную карьеру.
Он был хорош собою. О его красоте Наполеон вспоминал на острове Св. Елены. Дамы в разных европейских столицах сходили с ума по Уитворту. «Во все периоды его жизни королевы, герцогини и графини осыпали его знаками внимания», — сообщается в статье о нем. Говорили, что в молодости он пользовался покровительством самой королевы Марии Антуанетты. Уитворт быстро дослужился в гвардии до чина подполковника, затем перешел на дипломатическую службу. Ему покровительствовал большой английский вельможа, герцог Дорсетский. Герцог был женат на молодой женщине, которая тоже очень благосклонно относилась к Уитворту, настолько благосклонно, что вышла за него замуж вскоре после смерти герцога.
В России Уитворт пробыл в качестве посланника двенадцать лет. Успех его у петербургских дам был сказочный. Но и мужчины отзывались о нем с восторгом, например Вальтер Скотт. Однако прозорливый Наполеон считал Уитворта респектабельным авантюристом.
Из-за нашумевшей связи с ним О. А. Жеребцова попала в историю, и поэтому мы вспоминаем о ней сегодня. Именно благодаря искренней и страстной любви к Уитворту она оказалась в рядах заговорщиков. На долю этого английского джентльмена выпала роль одного из вдохновителей заговора против Павла I. Жеребцова, посвященная в его секреты, помогала ему сноситься с заговорщиками. Она даже будто бы переодевалась нищенкой, ходила от одного заговорщика к другому и передавала поручения. Как говорит М. Алданов, автор единственного очерка о ней, «быть может, и не требовалось переодеваться нищенкой, но так выходило еще романтичнее. Впрочем, и без того выходило достаточно романтично. Тем более, что романтика легко могла кончиться Тайной экспедицией».
Немало способствовала Жеребцова и возвращению ко двору своих братьев. Это, с одной стороны, облегчало им задачу совершить задуманное, а с другой — усыпляло подозрения. Действовала Жеребцова через графа Кутайсова, оказавшегося доверчивым простофилей. Она уверила графа, будто брат ее, князь Платон Александрович, засиделся в холостяках и что, по ее мнению, дочь графа могла бы сделать его совершенно счастливым.
Надменный и тщеславный граф Кутайсов (каждый счел бы за счастье породниться с таким богачом, как Платон Зубов) поверил и начал действовать в пользу Зубовых. Вскоре князь Платон Зубов был назначен директором сухопутного кадетского корпуса и его шефом, а граф Валериан Зубов занял место директора второго кадетского корпуса. Третий брат, граф Николай Зубов, удостоился звания шефа Сумского гусарского полка. Таким образом, все трое, еще недавно пребывавшие в опале, вновь появились в Петербурге и стали бывать при дворе, как и многие другие лица, недовольные заговорщики, собиравшиеся у Жеребцовой.
