Ознакомительная версия.
Осмотреть всю эту уйму чудес, когда у тебя только один день, совершенно невозможно. Выбираем. Ох уж эта свобода выбора!..
Садимся в подводную лодку. Завинчивается люк, и мы отчаливаем от пирса. Лодка погружается. Вижу, как от нас отлетает вверх фейерверк перламутровых воздушных пузырьков. Действительно, идет погружение. Устраиваюсь у иллюминатора и разеваю глаза. Плывем вдоль подводных скал. Шевелятся разные морские чудовища, раки, актинии, мимо стекла шныряют рыбы. Ай, заглянула акула своим круглым ведьминским глазом! Прямо шарахнулся от окна. Погружаемся глубже и глубже. Скаты и осьминоги. А это что – громадное и страшное – лежит на дне? Батюшки, остов затонувшего корабля. И белеют несчастные кости – черепа, ребра и бедра, плюсны и предплюсны. А что там мелькнуло желтым светом? Разбитый сундук, и из него, как потроха, вывалилась груда золотых монет, а рядом нити жемчуга, браслеты, кольца, подвески. Какой клад таится на этом зелено-сером, облепленном ракушками и водорослями дне! Не могу глаз оторвать от иллюминатора. Знаю, что иллюзия, знаю, что не на самом деле, а зачарован.
Путешествие длится минут тридцать, а проживаешь долгие-долгие часы. Поворачиваем к причалу. Люк открывается. Слава Богу, все обошлось благополучно. Вверх по трапу. А на пирсе огромная очередь – детей, взрослых, старичков. Честное слово, взрослым еще интереснее. Уступаем место другим. Новая партия заполняет подводную лодку. Завинчивается люк, и мы видим: никуда эта лодка не погружается, отплывает от пирса и совершает круг в небольшом водоеме. А был океан, правда, был! И морское дно, и акула, и черепа, и сокровища. Все было, честное слово, сам видел! Спешим дальше.
Путешествие по Амазонке. Плот. Канаты, смоленые бочки, грубые скамьи. Сели, тронулись. И сразу въезжаем в тропические джунгли. Нависшие ветви и лианы образовали полумрак, и пахнуло тропическим душным влажным зноем. Со свисающих листьев и цветов пылью сеется влага. Огромные ярко-оранжевые цветы, лилово-желтые орхидеи. Плот движется по мертвой черной воде. Тьфу ты, пропасть! Сверху на тебя, извиваясь и гипнотизируя, падает трехметровый удав. Еле успеваешь увернуться, и удав, не схватив добычу, кольцом взвился вверх, исчез в ветвях.
Слава Богу, выходим на простор. Вон слоны купаются, целое семейство. Мама, папа, детеныши. Жарко. Папа (а может быть, мама), как из брандспойта, поливает из хобота своего сынка (а может быть, дочку). Хобот вытянут вверх, вода летит в воздух и рассыпается брызгами. А у самого края плота вынырнул бегемот и разинул свою саженную красную пасть. На берегах тихо, только из-за стволов деревьев с любопытством смотрят на нас обезьяны, какие-то большие, – по-моему, орангутанги. Хорошо, что они далеко, не страшно.
Но вдруг тишина джунглей оглашается криками. На самую кромку берега выскакивают дикари. Они трясут копьями, натягивают тетиву лука, стучат щитами, с отвагой и яростью грозят нам. Но мы, не трогая их, проплываем мимо, и отряд племени тамтам скрывается в чаще.
Все это сделано из синтетики, все работает на полупроводниках, как дверцы в гостиницах и на аэровокзалах. Страна чудес!
И, конечно, ракеты. Пожалуйста, садитесь и мчитесь в звездное пространство.
А вот и поезд, и вы едете через настоящий Гранд Каньон.
Сотни аттракционов, забав, чудес. Яркие краски, милые детскому глазу формы. На каждом шагу неожиданности и встречи с давними любимцами. Хотел бы я еще разок побывать в «Диснейленде» и не спеша прогуляться по своему детству.
Вышли оттуда под вечер усталые, но оживленные и помолодевшие. Покатили в Сан-Франциско, в живую жизнь, тоже полную необычайного, таинственного, странного.
Я не успел на корабле «Марк Твен» в стране Диснея съездить по Миссисипи. Но мне выпал более счастливый билет – я прокатился по этой реке не в сказке, а в яви.
Это целая поэма! И счастливая, и печальная. С каким энтузиазмом, с какой энергией, заботливостью, по-муравьиному, по-пчелиному, по-птичьи строили писатели этот свой поселок «Московский писатель»! Сколько вкладывалось любви в каждый кирпич, в любую доску, в шифер, черепицу, гвозди! Да, да, именно так. Тщательно, неутомимо и любовно вьет птица свое гнездо. Какое стояло оживление! Как бурно и страстно делились опытом между собой застройщики!
Кооперативная контора помогала мало и плохо. Каждый нес свою ношу на собственных плечах. Таких избранников, как я или Симонов, которые поручили строительство другим людям, пожалуй, не было. Разве что академик Виноградов, дом которого, выделявшийся своим колонным стилем «старого дворянства», был уже построен и стоял как бы особняком, всегда молчаливый, безлюдный, существовавший сам по себе. Видимо, у Виноградова имелась другая, государственная дача, где он и жил, а эта была построена, вероятно, на всякий случай. Но случай не представился, Виноградов умер, и сейчас на даче обитает кто-то, совершенно мне неведомый, отчужденный от всех обитателей поселка, тот, кому эта дача была передана или продана наследниками академика.
На даче, 1970-е гг.
К моему первому посещению поселка, вернее – территории, отведенной нам государством для строительства, существовали еще два завершенных здания. Дача Семена Кирсанова, похожая на старую часовню, примостившаяся к боку однодневного дома отдыха Министерства строительных материалов, построенного с размахом и вкусом министром этого министерства Дыгаем. Великолепно он, Дыгай, распланировал и застроил громадную территорию профилактория: и тихие обширные пруды, и искусственные островки на реке Десне, висячие мосты и беседки, и, главное, спокойное и величественное здание, возвышавшееся на высоком берегу, и сбегающая вниз каскадом лестница, обсаженная по бокам розами, кустами сирени, и дорожки сквозь вековые еловые или липовые аллеи, и цветы, цветы, цветы! И все это было именно для трудящихся. Мы часто ходили гулять в это современное Кусково или Шереметьево, а вечером смотрели фильмы в прекрасном клубе этого же министерства.
Увы, увы! Дыгая перевели на работу председателем Моссовета, вскоре он умер, и детище его, как бы справляя печаль по своему создателю, стало приходить в упадок, вянуть. Давно уже нет океана цветов, прогнили доски висячих мостиков, замусорены аллеи, замечательный клуб-кинотеатр заброшен и разваливается буквально на глазах, и ветер гуляет сквозь выбитые его окна. Все кануло в прошлое! Почему-то новые хозяева перенесли место действия в другой край и настроили свежие здания – хорошие, но более казенные. Все в них есть, кроме красоты.
И еще была готова дача Михаила Ильича Ромма. Она стояла (и стоит) как раз напротив участка, где предстояло поселиться мне. Три эти дачи стояли как бы на трех углах квадрата участка, и по ним все ориентировались. Дорог не было, воды не было, электричества не было. Густой подлесок и глина, покрытая тонким слоем плодородной земли. Обилие грибов всех сортов – и белые, и подосиновики, и подберезовики, и рыжики, и волнушки, о сыроежках и не говорю!
Ознакомительная версия.
