Ознакомительная версия.
На следующий день Гитлер в короткой беседе сообщил главнокомандующему сухопутными войсками, что надеется на примирительную позицию Великобритании. Ответ Чемберлена на его мирное предложение[22] убедил фюрера в том, что с англичанами можно будет говорить только после их тяжелого военного поражения. Необходимо начать наступление, и чем раньше, тем лучше. В качестве самой ранней даты Гитлер назначил день между 15 и 20 октября, после того как генерал Браухич ему сообщил, что раньше танковые и моторизованные дивизии подготовлены не будут. На следующий день выяснилось, что пополнение пяти действующих танковых дивизий и созданной перед началом войны 10-й танковой дивизии, так же как и предпринятое после завершения Польской кампании перевооружение четырех легких танковых дивизий в среднетанковые, может быть завершено к 10 ноября. В этот день будут готовы также моторизованные соединения, за исключением отдельных единиц. Поэтому Гитлер 22 октября назначил начало наступления на 12 ноября. За эту дату он держался упорно, хотя генерал-полковник фон Браухич и генерал Гальдер указывали на то, что подготовка армии еще не завершена. Они возражали и на совещании у Гитлера 27 октября. Окончательное решение по поводу того, останется ли этот срок, Гитлер хотел принять за семь дней до его наступления, то есть 5 ноября – такой длительный «разбег» нужен был главному командованию сухопутных войск для подвода атакующих соединений к границам рейха, поскольку это, из соображений секретности, делалось в последний момент.
В беседе 27 сентября генерал-полковник фон Браухич, которого поддержал начальник Генерального штаба, предложил фюреру перенести наступление на время года с более благоприятными погодными условиями. Аналогичное предложение сделал генерал-полковник фон Рейхенау двумя днями раньше при обсуждении в рейхсканцелярии, в котором также участвовали генерал-полковники фон Бок и фон Клюге[23], вместе с главнокомандующим сухопутными силами и начальником Генерального штаба. Судя по всему, его к этому подтолкнул фон Браухич, который верил, что если вообще кто-то способен отговорить фюрера от претворения в жизнь этого плана наступления, то только генерал-полковник фон Рейхенау, о котором фюрер был очень высокого мнения. Рейхенау, чтобы подчеркнуть свои слова, указал на то, что при переносе начала наступления на весну будущего года зимние месяцы можно использовать для того, чтобы устранить недостаточность подготовки в резервных дивизиях и «спаять» неподготовленные дивизии четвертой волны. Гитлер эти аргументы не проигнорировал, но возразил, что таким образом западные державы получат время для укрепления своих сил, вполне могут войти в Голландию и Бельгию и добраться до Мааса. Короче говоря, и эта попытка склонить Гитлера, по крайней мере, отодвинуть дату начала наступления потерпела неудачу.
Впрочем, генерал-полковник фон Браухич до того момента воздерживался докладывать свое мнение о возможности и шансах на успех наступления против западных держав, как оно нашло отражение в упомянутой памятной записке генерала Штюльпнагеля, хотя его разделяли коллеги в командовании и генералитет армии. Учитывая решительность, которую Гитлер всегда выставлял напоказ, и существующую в отношениях напряженность, которая никак не ослабевала, он, вероятно, посчитал бессмысленным и психологически неправильным приводить все свои возражения против плана Верховного главнокомандующего. Очевидно, он, наоборот, считал целесообразным сформировать у фюрера впечатление, что главное командование сухопутных войск рвется сделать все возможное, чтобы преодолеть трудности, связанные со скорым наступлением. Очевидно, он хотел сначала создать благоприятную атмосферу, чтобы потом иметь больше шансов на успех, выступая против решений Гитлера. К тому же он надеялся, что вести наступление поздней осенью и зимой не позволит погода. Однако, после того как все намеки на неблагоприятные погодные условия остались бесплодными и Гитлер, сохраняя твердую решимость, назначил дату начала наступления, генерал-полковник фон Браухич понял, что дальше тянуть нельзя и необходимо высказать все причины, препятствующие военной кампании.
5 ноября, то есть в день, когда Гитлер должен был принять окончательное решение, начнется ли большое наступление 12 ноября, фон Браухич в середине дня отправился в рейхсканцелярию и попросил фюрера уделить ему время для беседы с глазу на глаз. В упомянутой беседе главнокомандующий сухопутными войсками огласил написанный собственноручно меморандум, в котором обобщил все причины, которые, по его мнению, говорят против предстоящего наступления. Свою позицию он обсудил во время недавней остановки на Западном фронте с подчиненными ему командующими. Оказалось, что они его целиком и полностью разделяют. (Все это поведал генерал-полковник Кейтель, которого спустя полчаса после этого разговора вызвал к себе Гитлер, начальнику отдела обороны страны тремя днями позже.) Среди прочих причин особенно подчеркивалось, что немецкой пехоте во время кампании против Польши не был свойствен высокий наступательный дух, как это было во время Первой мировой войны, даже имели место случаи нарушения воинской дисциплины, и было высказано опасение, что армии не хватает внутренней готовности, чтобы вынести чудовищные нагрузки, которые, безусловно, будут сопутствовать наступательным операциям против западных держав. В этом месте Гитлер прервал чтение меморандума, исполненный праведного негодования по поводу утверждений, которые, по его мнению, были направлены против национал-социалистического воспитания. Он потребовал, чтобы ему немедленно назвали соединения, о которых идет речь. По его словам, он желал тем же вечером направиться туда и оказать влияние на людей личным обращением. Поскольку генерал-полковник фон Браухич этого сделать не мог, Гитлер не захотел его дальше слушать и отослал в весьма резкой форме.
После отбытия генерал-полковника начальник ОКВ высказал предположение, что недостаточный боевой дух и случаи нарушения воинской дисциплины, возможно, могли иметь место среди призывников старшего возраста, которые участвовали в Первой мировой войне. На это Гитлер возразил, придя в еще большее возбуждение, что он уже давно настаивает, чтобы призывники среднего возраста – так называемый белый блок[24] – получали хотя бы минимальную подготовку. Но этой идее, как и всем его на редкость предусмотрительным планам, неизменно противился человек, которого почитала вся армия, и сверх всякой меры хвалил генерал-полковник фон Браухич – генерал-полковник фон Фрич. Из этого шеф ОКВ сделал вывод, что и без того существовавшая неприязнь между Гитлером и Браухичем из-за прочтения меморандума еще больше обострилась и в конце концов приведет к разрыву. И действительно, Гитлер в течение долгого времени не принимал главнокомандующего сухопутными силами, хотя тот уже через несколько часов после встречи прислал ему обширные материалы, подтверждающие все сказанное.
Ознакомительная версия.
