«Своим происхождением государства обязаны насилию», — писал Марат на начальных страницах своего сочинения. Эта формула была далеко не банальной для автора второй половины восемнадцатого столетия: она шла вразрез не только с благочестивыми и благонамеренными толкованиями церкви и официальной науки, но и со многими общественными теориями передовых мыслителей века.
«…Почти повсюду законы в основе своей были не чем иным, как полицейскими правилами, обеспечивающими каждому спокойное пользование награбленным…»
Но это резкое обличение «священной» государственной власти и ее законов не вело автора к пессимистическим выводам. «Впрочем, сколь ни грязно происхождение государств, — тут же добавлял Марат, — в иных из них справедливость вышла из лона беззаконий и свобода родилась из угнетения».
Влияние Жана Жака Руссо, оказавшееся самым сильным на протяжении всей жизни Марата, ощутимо чувствуется в его первом значительном произведении — «Цепях рабства». Вслед за Руссо Марат проводит аналогию между процессами развития общества (или, как он чаще пишет, нации) и процессом развития человека, индивидуума. Общество проходит в своем развитии те же стадии, что и человек: младенчество, юность, зрелость и старость. Период младенчества или детства, по мнению Марата, это время, когда лучшие черты народа, его лучшие качества — смелость, отвага, гордость, любовь к независимости— проявляются с наибольшей силой и полнотой, и именно в младенческое или детское время народы обладают и наибольшей мощью, и энергией, и наибольшей свободой. По мере того как народы достигают все большей степени зрелости, они становятся все слабее, и все быстрее совершается их постепенное сползание в неволю.
Однако Марату чужд социальный пессимизм. Он вовсе не считает этот ход вещей неотвратимым, общеобязательным для всех народов. По его мнению, организм политический отличается от организма животного тем, что при наличии определенных условий некоторые народы способны сохранять «в течение длинного ряда столетий силу юности». Какие же это народы и каковы эти условия? Марат отвечает формулой, дающей ответ на оба вопроса: это народы, являющиеся «друзьями бедности».
Народы, являющиеся «друзьями бедности», — это народы, живущие в некоем совершенном государстве, не знающем ни «цепей рабства», ни ига деспотизма. Это общество, построенное на принципах равенства. Марат так его определяет: «Пока богатства государства ограничены его пределами, пока земли в равной мере распределены между его жителями, всякий имеет одинаковые потребности и одинаковые средства к их удовлетворению; сограждане, находясь в одинаковых взаимоотношениях, сохраняют и почти полную независимость друг от друга, то есть находятся в наилучших условиях для вкушения благ всей той свободы, какую только допускает наличие государственной власти».
Достаточно вдуматься в изображенную здесь картину, чтобы увидеть в ней воплощение тех мыслей о республике равенства и свободы, которыми вдохновлялся знаменитый автор «Эмиля» и «Общественного договора» — Жан Жак Руссо. Это был тот идеальный мир равенства, который позже огнем и железом пытались претворить в действительность якобинцы 1793–1794 годов. В другой части «Цепей рабства» Марат уточнял свое представление об идеальном эгалитарном обществе, подчеркивая, что оно возможно лишь при небольших размерах государства. «Скромные размеры государства, — писал Марат, — немало способствуют поддержанию в нем царства справедливости и свободы и всегда тем успешнее, чем меньше государство». Нетрудно заметить и в этом все то же влияние Руссо. Усвоить присущую Руссо идеализацию небольших республик равенства было для Марата тем легче, что перед его взором уроженца кантона Невшатель, как и перед взором уроженца кантона Женевы — Руссо, стояла одна и та же идеализированная их воображением патриархальная республика — Швейцария.
Но Марат в «Цепях рабства» отнюдь уже не был правоверным учеником и последователем Руссо; молодой автор в ряде важных вопросов шел многим дальше своего учителя.
Марат дал весьма глубокое объяснение происхождения государства, выводя его из насилия. Он шел в этом важном вопросе общественной теории дальше Руссо и многих иных выдающихся мыслителей восемнадцатого века. В «Цепях рабства» можно также найти замечательные догадки о классовой природе государства. Правда, в рассуждениях Марата о государстве рядом с глубокими догадками материалистического характера соседствовали и чисто идеалистические воззрения. Политика монархов, представителей государственной власти нередко объяснялась у него моральными побуждениями, рассматриваемыми в их «чистом» виде, вне связи с материальной средой. Развитие деспотизма, политического и социального гнета Марат объяснял прежде всего невежеством народа.
Можно было бы привести и иные примеры идеалистического объяснения закономерностей, определявших развитие исторического процесса. Но нужно ли это? Удивляться надо не тому, что Марат в объяснении тех или иных общественных явлений оставался во многом на идеалистических позициях. Заслуживает внимания иное: сила и глубина мысли Марата, когда он, преодолевая идеалистические воззрения, озаряет светом стихийно-материалистического анализа явления социальной жизни и ее процессов, остававшихся темными, непонятными для его современников.
Так, подробно разбирая многочисленные коварные и вероломные приемы, с помощью которых деспотическая власть постепенно закабаляет народы, Марат подходит вплотную к пониманию роли классов и классовой борьбы в историческом процессе. Конечно, и терминология и само мышление Марата еще очень далеки от научной теории классов, которая была создана лишь в середине девятнадцатого века трудами Маркса и Энгельса.
Марат лишь подходил к этому пониманию. Но он уже утверждал, что скопление земельной собственности в руках немногих приводит к тому, что «класс независимых граждан исчезает и государство состоит лишь из господ и подчиненных». Марат видел различие между интересами богачей и бедняков: «Богачи стремятся к наслаждениям, а бедняки к сохранению существования». В отличие от многих своих современников — мыслителей Просвещения, подчеркивавших в первую очередь противоречия между интересами третьего сословия и двух привилегированных сословий, Марат главное внимание обращал на противоречия между бедными и богатыми.
К этому вопросу он возвращался многократно в своем сочинении. Он уточнял и конкретизировал, где именно сильнее всего проявляются эти противоречия. «У наций коммерческих, где капиталисты и рантье почти всегда идут рука об руку с откупщиками, финансистами и биржевиками, большие города содержат лишь два класса граждан, из коих один прозябает в нищете, а второй — полон излишеств; один обладает всеми средствами угнетения, а другой не имеет никаких средств к защите».
