Удивительного в этом ничего нет; историческая жизнь Китая, продолжающаяся чуть не пять тысячелетий, таит в своих архивах огромный исторический опыт. Если принимать ту мифическую эпоху — эпоху Сань Хуан, о которой помнит Китай, — за реальную, то существование Китая как страны нужно отодвинуть чуть не на десяток тысяч лет назад до нашего времени; мудрено ли, что ему пришлось испытать так много!
Этот запас исторического опыта Китая включает в себя и чисто большевистский, чисто коммунистический опыт, вполне достоверно известный. Во время его жил знаменитый историк Китая по имени Сы Магуань, составивший не одну сотню томов под общим названием «Общее зеркало».
Этот труд был предназначен для того, чтобы служить руководством правителям Китая. А так как Сы Магуань к коммунизму относился отрицательно и очень его не любил, то нет ничего необыкновенного в том, что великий учёный в своих трудах не только академически изображает эпохи, а и просто предупреждает китайских государственных деятелей от подобных ошибок.
История, таким образом, в нём доказала свою пользу не как «теоретическая наука», во что бы то ни стало старающаяся установить «законы», но просто как накопленная мудрость веков, своей очевидной полезностью прямо доказывающая, что с нею нельзя порывать связи последующим, молодым поколениям.
* * *
Этот поучительный коммунистический опыт в китайской истории относится к тому времени, когда в Китае правила династия Сунов.
Династия Сун является современницей основания русского государства, будучи сама основана в 960 году нашей эры.
Удельные смуты, бывшие в её начале и приведшие было к образованию так называемых «Ши-го», то есть «десяти удельных государств», уже закончились, и Китай представлял в то время мощное цельное образование, в которое входило по переписи 1013 года 22 миллиона одних только земледельцев-хозяев. Примерно ко времени русского съезда князей в Любече в Китае правит император Шэнь-Цзун (1068–1085), при котором проводит свои социальные реформы его первый министр Ван Ань-ши.
Необходимо отметить высокую культурность к тому времени китайского государства; уже миновал блестящий период династии Тан, оставив блестящее наследие образцов изящной литературы.
Вышеупомянутый историк Сы Магуань доводит свою китайскую историю в 354 томах до времени У-дай (Пяти династий). Другой историк Оу Ян-сю создаёт 225 томов своей истории. В 1040 году изобретён подвижной алфавит, то есть книгопечатание, почти на полтысячелетия предупредив Европу.
Ван Ань-ши, очевидно, имея под собой крепкий административный аппарат, вознамерился провести радикальные реформы государства, которые в корне исключили бы социальные несправедливости. Такой первой несправедливостью ему представлялась торговля, при которой ловкий купец, сам не трудясь, получает большой «нетрудовой доход».
Поэтому он предложил императору, имевшему странный вкус к таким широким преобразованиям, приказать населению вносить подати не деньгами, как это практиковалось раньше, а непосредственно предметами трудовой продукции, минуя, таким образом, момент денежного посредствования. Таким образом, богатые, которые скупали продукты у бедных, которым нужны были деньги для податей, владели большими запасами и, подымая цены, угнетали этих бедных.
Если же годовая продукция земли и мануфактуры оказывалась больше суммы того, что нужно было для уплаты податей, — то императорское правительство скупало все эти излишки и само распоряжалось ими, доставляло их на рынки в те места, где был их недостаток.
Купцы были лишены этим своего нетрудового дохода, а за работу по распределению товаров они получали определённое казённое жалованье, и, таким образом, торговля была национализирована.
Конечно, от этой «госторговли» должны были получаться огромные доходы, которые теперь уже попадали не в частные руки, а в государственную казну и которые предназначались для того, чтобы быть употреблёнными на дела социальной важности — постройки, благотворительность и т. д.
Если, несмотря на это, у некоторых купцов и собирались капиталы, то в руках администрации были крупные налоги, которые они налагали на богатых, чтобы понизить их финансовую мощность и, следовательно, финансовую опасность.
Следующей реформой Ван Ань-ши была земельная реформа. Были проведены некоторые законы, имевшие в виду достигнуть уравнительного характера землепользования; далее единственным покупателем хлеба у крестьянина являлось государство, как и вообще всей продукции, и казна производила с крестьянином различные массовые кредитные и контракционные операции, имевшие целью поддержать крестьянское хозяйство.
Так крестьянину выдавались ссуды на обсеменение весною, и кредит этот погашался осенью, с наложением 2-х процентов, причём срок уплаты предоставлялся от 6 до 10 месяцев после урожая.
Так как в то время Китаю приходилось много воевать с северными варварами, то большое внимание Ван Ань-ши употребил и на армию. Первым его делом была борьба с интендантами, поставщиками на армию продуктов. Поэтому он обязанность содержать солдат разложил на само население по так называемой «милиционной» системе, которая напоминает систему Аракчеева. Всё население империи было разделено на группы по 10 семейств, и над каждой группой стоял старшина. Далее эти семейства образовывали группы по пятьдесят и по пятьсот семей, во главе которых тоже стояли особые начальники.
В солдаты должны были идти все годные сыновья семейств, в которых более одного сына. Эти молодые люди занимались военными упражнениями по своим организациям, содержались за их счёт, и на счёт же этих семейств содержались потребные лошади и вообще всё необходимое. В случае же нужды — происходила мобилизация, и солдаты выступали в поход.
Но стремясь предоставить народу всё в натуре, избегая предоставить ему денежную свободу и самодеятельность, Ван Ань-ши существовавшую ранее натуральную повинность при исполнении общественных работ отменил; взамен её была произведена перепись населения, и строжайшим образом были определены доходы каждого китайского гражданина. И на эти доходы был установлен, опять-таки декретом императора, определённый пропорциональный подоходный налог.
Если упомянуть, что вышеописанный режим продолжался что-то около сорока лет, то легко видеть, какие цепи надел на себя Китай в реформах Ван Ань-ши и почему он теперь так неблагосклонен к уговорам Москвы.
* * *
Нередко приходится слышать, что та экономическая и политическая свобода, которой пользуются китайские граждане, — представляет собою нечто отсталое, несовершенное, по сравнению с жизнью Запада, где всё подвергнуто строгой регламентировке закона. Там общество связано целой системой постановлений, указаний и так далее, между тем как в Китае всё идёт своим обычаем.
