Одно платье обычно носили лет пять. Остались свидетельства, что коммуна устыдила девицу за то, что она каждый день надевала новое платье.
Также для простоты женщины носили непривычно для того времени короткие волосы, чему дивились все в округе.
В 1848 году Нойс пришёл к выводу, что пора изложить свои взгляды на половую жизнь систематизированно и письменно. Он учил, что давать наслаждение при совокуплении является искусством, которое выше живописи и поэзии. Нойс написал эссе под названием: Bible Argument; Defining the Relations of the Sexes in the Kingdom of Heaven (Библейское доказательство: как строятся отношения между полами в Царстве Небесном).
В нём Нойс изничтожает моногамию как не угодную Богу. Он риторически недоумевает: каким это таким образом всеобщая любовь, проповедуемая Христом, может быть ограничена в каком-то одном направлении, одним человеком.
Если сексуальное наслаждение наводит непосредственный контакт с Богом (а я ведь об этом тоже писал не раз и не два, см. хотя бы Гонимое чудо), то тогда сексуальный стыд является святотатством. Однако заниматься свободной любовью можно только под руководством такого умника, как Нойс, иначе всё пойдёт наперекосяк, начнётся обыкновенный бардак и всех пожрёт геенна огненная. (А о таком я не писал и писать не буду.)
Нойс хотел с помощью этого эссе убедить весь мир, что сексуальная жизнь, им проповедуемая и ведомая, основана на Библии и, таким образом, является религиозной деятельностью, а значит, ебля охраняется Конституцией США, гарантирующей свободу вероисповедания. (Жаль, что Нойс не обратил внимания на то, что свобода слова, свобода вероисповедания, свобода собраний – все эти и прочие свободы приветствуются в обществе и только свобода любви вызывает у общества желание её подавить.)
Это эссе вызвало новый взрыв возмущения у конкурирующих попов. Посыпались проклятия и обвинения в разврате и прочих мерзостях секса. Предчувствуя надвигающуюся грозу, Нойс решил сделать шаг назад и разослал в своём журнале сообщение, что они в Онейде возвращаются к сексуальным нормам, принятым в обществе, и прочую умиротворительную чепуху. Мол, множественный брак – это был лишь эксперимент, который теперь закончен.
Дело непросто, но всё-таки замялось, а через пять месяцев Нойс официально объявил о возобновлении множественного брака. (А неофициально он без всяких перерывов продолжался на полную катушку.)
Нойс разработал метод держания своих последователей в нужных ему рамках. Это был вид открытой исповеди.
Назывался этот метод критикой (в СССР её называли партийной критикой). Критика существовала для изъятия элементов, не соответствующих духу коммуны, и для обучения гармоничного вписывания каждого члена в общую систему и порядок.
Происходила критика на ежевечерних собраниях, на которых присутствие было обязательно. Все имели право высказаться на волнующие их темы и в открытую критиковать друг друга, предъявлять претензии, давать советы. Таким образом, искоренялось плетение интриг и распространение сплетен, что практиковалось в капиталистическом обществе вне Онейды.
Во время критики полагалось, чтобы критикуемый молча слушал – это позволяло принять более справедливые решения по отношению к критикуемому без разгорания лишних эмоций. Такой метод вскрывал как скрытую добродетель критикуемого, так и скрываемые погрешности его характера. Иногда критиковало лишь ограниченное число людей: шесть, восемь, двенадцать человек. Процедура критики была весьма нелицеприятна и подчас состояла из женской критики мужчин, которым не хватает заботливости о наслаждении партнёрши. Критика на собрании коммуны рассматривалась как борьба с дьяволом.
Полагалось, что критика может казаться неприемлемой лишь тем, кто ставит свои интересы и тщеславие выше, чем поиск истины. А следовательно, все подчинялись процедуре критики.
Но было единственное исключение – сам Нойс. Он с ранних лет чувствовал своё верховное предназначение, о чём регулярно вещал. В коммуне все, кто пытался усомниться в этом, подвергались исправляющей критике и в крайнем случае могли быть изгнаны из коммуны. А когда Нойса спросили, почему он не подвергнет себя сам процедуре исправляющей критики, Нойс ответил, что не возражал бы, если бы его критиковал Христос или святой Павел, а до тех пор, пока они молчат, он критике не подвержен.
Тем не менее Нойс не заносился, а жил весьма скромно. Поднимался он в 4 утра и перво-наперво изучал древнееврейский язык. Комната, в которой он жил, была маленькая, скудно обставленная, и всякий мог к нему обратиться или зайти с вопросом или проблемой. Одевался он, как все, в простую одежду и даже более небрежно, чем остальные. (Равенство заканчивалось, когда дело доходило до девственниц и женщин – тут он забирал всё, что мог. А мог он много.)
Нойс ненавидел священников, считая их бездельниками и болтунами. Он же всегда с удовольствием занимался физическим трудом – он работал на печатном станке, занимался кладкой фундамента, работал на шелкопрядильной машине, доил коров и пр. Однако главным его занятием было писать для газеты, которую они рассылали подписчикам по всей стране.
Нойс играл на скрипке, но плохо, и поэтически тоже не превосходил своими образами юного графомана. Так, например, он писал:
Когда мужчина познаёт женщину в совокуплении, то почему бы это не сравнить с вставлением в неё телескопа, с помощью которого он проникает в её небеса и ищет звезду её сердца.
(Я писал о телескопическом хуе, имея в виду феномен его удлинения, а что такое «поиск звезды сердца», я предоставляю догадываться просвещённому читателю.)
Нойс увлекался наукой и не считал, что она противоречит религии. Он восхищался теорией эволюции Дарвина и выведением улучшенной породы человека – евгеникой.
В то же время он обвинял сатану в распространении поверья, что плоть греховна. Дьявол, как объяснял Нойс, завидовал наслаждениям человека и особенно сексуальной жизни, которую Бог дал людям. Дьявол, по мнению Нойса, был также виновен в болезнях.
Нойс считал, что единственная форма свободы – это свобода любви и общения, которая безупречна, а к остальным американским свободам он относился скептически.
Множественный брак(Complex Marriage)
Суть всех стремлений Нойса и его сообщников сводилась, естественным образом, к получению обилия женщин, и источник, из которого Нойс мог черпать многочисленные пизды, он назвал красивой фразой «множественный брак». Согласно доктрине Нойса, настоящие христиане живут не в моногамном браке, а в браке, где все мужчины являются мужьями всех женщин. (Обращать в такое христианство миссионерам было бы проще простого – личным примером, – ведь именно о распространении такого христианства по всему миру и мечтал Нойс. Тогда бы миссионерской позицией называлась его любая сексуальная позиция с твоей женой.)
