Главный завет Нойса состоял в том, что христиане в своём поведении должны руководствоваться не законами, а Богом. Но в коммуне Нойс являлся полномочным представителем Бога, и потому Нойс руководил поведением членов коммуны. Когда два члена коммуны тайно от него поженились, он изгнал их из своего коммунистического рая.
К 1845 году деньги в коммуне кончились, пришлось даже приостановить издание газеты с проповедями Нойса, но тут дедушка его жены скончался и оставил ей 9000 долларов, и коммуна снова зафункционировала.
Самое интересное (опять-таки если верить писаному) – Нойсова коммуна поначалу жила без перекрёстной ебли, а лишь строго в брачной. Однако, подначиваемые теорией, которую развёл Нойс, несколько пар так завелись, что Нойс пришёл к выводу, что настала пора привести в исполнение его идею «множественного брака». Он особо вожделел к Mary Cragin, жене одного из членов коммуны.
Однажды летним вечером Нойс почувствовал к Мэри такую похоть, и причём без всякого стыда и смущения, что, как он осознал, могло произойти только в случае, когда похоть послана непосредственно Богом. Мэри, попав Нойсу в объятия, дала ему понять, что и она не прочь и даже очень хочет. Несмотря на взаимность похоти, Нойс решил, что надо сначала испросить разрешения у его жены и её мужа. Они вызвали соответствующих супругов и поведали им, что хотят ебаться. Те разрешили, и произошёл первый обмен жёнами. Так эти две пары провели несколько медовых месяцев, причём этот обмен они держали в секрете от остальных. (Не забавно ли, что Нойс держал своих соратников в неведении своего практического применения теоретических выкладок – то есть самого главного, на чём он строил общину.)
Вскоре Мэри согласилась на еблю с ещё одним членом коммуны, но при условии, что Нойс будет третьим и будет учить их, как лучше любить. Процесс пошёл (см. у Горбачёва). И этот процесс, как крокодилы, шёл лёжа (см. у Горбовского).
В октябре 1847 года Нойса арестовали за адюльтер с Fanny Leonard, женой ещё одного члена общины. А дело было так. Нойсу захотелось новой пизды, и он завёл разговор с её мужем, нарассказал ему с три короба, суля наслаждения, и уже, предвкушая, потирал ручки, как муж, не долго думая, пошёл в полицию и заявил, что Нойс занимается адюльтером, что тогда было криминалом, за который надолго сажали. Нойса арестовали по этому доносу. Когда Нойса выпустили до суда под залог, он был весьма воодушевлён открывшейся возможностью рассказать на суде во всеуслышание о своих сексуальных взглядах и доказать всем, как они оправданы Библией. Однако скоро выяснилось, что у Нойса образовалось слишком много врагов, которые собрались в разъярённую толпу, чтобы разогнать его коммуну, возмутившую народные умы своими сексуальными нравами. Народ был готов разгромить коммуну, если суд не посадит в тюрьму Нойса вместе со второй парочкой.
В итоге, по совету адвоката, Нойс с женой и Мэри с мужем сбежали в Коннектикут. Причём у Мэри к тому времени уже был двухмесячный ребёнок от Нойса.
Возвращаться в Putney – городок, в предместьях которого существовала их маленькая коммуна, было опасно, и Нойс принял решение переместить коммуну в новое место.
Рай земной и его структура
Нойс выбрал поселение Oneida в штате Нью-Йорк (см. http://www.oneidacommunity.org), которое когда-то принадлежало индейскому племени с тем же именем. На шестнадцати гектарах земли стоял заброшенный дом и старая индейская лесопильня. Всё это добро купили за 2000 долларов.
К концу 1847 года в коммуне было 87 членов, включая детей. В основном это были женатые пары 20–30 лет с детьми. Они продали всё своё имущество, вложили деньги в коммуну с намерением создать рай божий на Земле, а именно – в Онейде.
(Всякий раз, когда счастливая парочка ебётся, она создаёт этот божий рай на Земле. Так что просто выраженная цель Нойса была – экстраполировать этот рай на всех членов коммуны, причём в различных комбинациях и длить его в веках.)
Началась интенсивная работа по благоустройству жилья и развитию промыслов, которые должны были содержать коммуну.
Среди коммунистов были врачи, священники, адвокаты, торговцы, учителя, но большинство – фермеры и рабочие. Имелись разные христианские деноминации, но католиков среди них не было.
Построили мастерские по изготовлению капканов для охоты, которые стали пользоваться большим спросом. Развели огороды, сады. Построили фабрику по производству шёлка, механические мастерские и типографию, где печаталась еженедельная газета на отличной бумаге тиражом 2000 экз. Она была бесплатная, но редакция принимала дотации. Помимо проповедей Нойса, в газете печатались статьи по истории, естествознанию, а также рекламные объявления разных мастеровых и услуг. В газете было написано, что она издаётся коммунистами и для коммунистов.
В 1874 году коммуна докупила большой кусок земли. К этому времени община насчитывала: мужского пола – 131 человека, женского – 152, из них 64 – дети и молодняк до 21 года (соответственно, 33 и 31). Из 219 взрослых 105 были старше 45 лет: 44 мужчин и 61 женщина.
Общине не хватало рук, и поэтому нанимали в помощь рабочих со стороны. Община всячески заботилась о благосостоянии наёмных рабочих, хорошо им платила, так что репутация об Онейде в округе была весьма высокой.
В Онейде устраивались музыкальные и драматические представления. Коммунисты проводили время в больших гостиных, пользовались библиотекой на четыре тысячи томов. Отдельно стояли здание школы, химическая лаборатория, столовая, столярная мастерская, конюшня, большая прачечная, имелся зал для лекций и собраний. Особо поощрялись музыка, танцы, занятия по любым предметам, только бы повышались эрудиция и интеллект. Но в то же время не воспрещалось «забивать козла» – и впрямь, в Онейде играли в домино. Однако желание преуспеть в каком-либо занятии, к примеру пении, и выйти на уровень выше других не поощрялось. Должно было поддерживаться примерное равенство.
Курение и спиртное были строго запрещены. Мясом кормили два раза в неделю. Неудивительно, что все коммунисты были честными, здоровыми, весёлыми, миролюбивыми людьми, любящими труд и еблю.
Все вопросы решались в демократическом порядке, для чего был создан 21 комитет: финансов, развлечений, патентного права, одежды, образования, медицинский и пр.
Каждое воскресное утро собирались главы комитетов и подразделений на совещание, где обсуждались дела за прошедшую неделю. И все решения принимались большинством голосов.
Проявлять сексуальные поползновения на людях было запрещено, так что поцелуи, объятия и прочие штучки-дрючки происходили только в спальнях. Однако при такой общей свободе секса легко представить, что парочки находили немало уголков, чтобы перепихнуться незаметно для остальных – об этом нигде не пишется, но человеческая природа функционирует вне зависимости от того, как пристально и точно за ней наблюдают.
