Максим Бельский - Неизвестный Фридрих Великий

«Фридрих верхом на коне», автор неизвестен

Участник Семилетней войны граф Ипполит Гибер[71] (1743–1790), французский маршал и известный военный писатель, отмечал: «В одной только Пруссии офицеры и солдаты обладают уверенностью в лошади и смелостью в управлении ею, так что они составляют как бы одно целое с ней и проводят в жизнь древнее сказание о кентаврах. Только там видны на маневрах шестьдесят – восемьдесят эскадронов силой действительно в 130–140 коней каждый, составляющих крыло всей армии; только там можно видеть восемь-десять тысяч всадников, производящих атаку на несколько сот сажен в совершенном порядке и после остановки начинающих подобную же атаку против предположенного, внезапно появившегося в новом направлении противника».

Денисон Джордж Тэйлор в своей книге «История конницы» писал: «Еще никогда в древней или современной истории, даже в ходе войн Ганнибала или Александра Македонского, кавалерией не были совершены столь блестящие операции, которые можно было бы сравнить с деяниями конников Фридриха Великого в его последних войнах. Секрет их успеха заключался в тщательной подготовке отдельного солдата, в постоянных маневрах больших масс конницы, в доверии к сабле и в пламенной энергии, а также в тщательной расчетливости великих военачальников, командовавших ею»[72].

В „Idees pratiques sur la cavalerie” генерал граф де Рошфор (Le général de Rochefort, 1799–1863) пишет: «Зейдлиц, которому Фридрих обязан большей частью своих успехов, был такой ловкий и энергичный всадник, что не мог допустить, чтобы кавалерийский офицер попал в плен, пока он на коне. Это было им как-то высказано, когда он в чине ротмистра сопровождал короля. Фридрих, от которого ничего не ускользало, услышал это замечание и решил испытать Зейдлица. Случай не замедлил представиться. Свита проходила по мосту; дойдя до середины его, король остановился и, обращаясь к Зейдлицу, который был со всех сторон окружен лицами свиты, сказал: «Вы говорите, что кавалерийский офицер никогда не может быть взят в плен, это замечание бесспорно храброго человека; бывают, однако, случаи, когда можно бы сдаться без всякого бесчестья. Предположим, например, что мы ваши враги; вы, конечно, и не попытались бы пробиться. Что же сделали бы?» Зейдлиц с быстротой мысли дает шпоры лошади, бросается в реку и без всякого повреждения возвращается к свите; затем, кланяясь королю, говорит: «Ваше величество, вот мой ответ».

Фридрих Вильгельм фон Зейдлиц (Friedrich Wilhelm von Seydlitz, 1721–1773)

Храбрец Зейдлиц любил производить маневры конницы на труднодоступной местности, причем скачки происходили на огромной скорости. Это иногда приводило к случаям ушибов и даже к фатальному исходу. Король не терпел гибели людей просто так и сделал ему по этому случаю выговор. Но Зейдлиц, с усмешкой старого вояки, отвечал: «Если ваше величество будет делать такой шум из-за пары сломанных шей, то у вас никогда не будет тех смелых всадников, которые так необходимы в поле». Несмотря на такую жесткость в словах, на деле Зейдлиц отличался среди офицеров своего времени рыцарским характером и гуманностью. В бою он всегда находился в первых рядах, при Кунерсдорфе был тяжело ранен картечью, прикрывая отход своих солдат. Если ему становилось известным, что кто-то из его офицеров без разрешения покидал расположение части, то генерал вместо взбучки устраивал соревнование: вскакивал в седло и скакал вдогонку. При этом наказание полагалось лишь в одном случае: если ему удавалось догнать нарушителя дисциплины. Если же нет, то генерал не только не наказывал, а напротив, награждал офицера за отличную езду. Вполне естественно, что подчинённые обожали его. Для своих солдат он полностью прекратил применять физические наказания, вдохновляя их исключительно личным примером и называя своими храбрецами, представляя к наградам. А также добившись права носить самую красивую форму в армии и отпускать усы.

Король всегда прислушивался к мнению своих талантливых офицеров, даже если это шло вразрез с его убеждениями. Поэтому он издал указ «Его Величеству угодно, чтобы ни одна здоровая лошадь не оставалась двух дней кряду на конюшне. Это единственное средство получить кавалериста, ловко управляющего конем и владеющего оружием…» Кроме того, гусарам внушали, что они сражаются не только за короля, но и за свою родину, за родной дом. Инструкции Фридриха гласили: «Все тактические маневры должны совершаться с возможно большей скоростью, все движения на коротком галопе – решительно запрещаются. Кавалерийские офицеры должны требовать от своих людей виртуозного мастерства в езде… Каждый эскадрон, получивший приказ об атаке, обязан немедленно и самым решительным образом атаковать врага холодным оружием, и ни один командир под угрозой немедленного раскассирования его части не имеет права вести огневой бой…». Как результат – прусская кавалерия превратилась в самую мощную ударную силу в Европе, поскольку в других странах конница седлала своих коней лишь раз в 7–10 дней. Фридрих сделал всё от него зависящее, чтобы статус офицера в Пруссии, и без того высокий, стал ещё выше. Теперь не могло быть и речи о том, чтобы офицерское звание получали просто так, по протекции, или покупали, что практиковалось в других странах. Не менее двух лет кандидата в офицеры готовили в кадетском корпусе, а затем переводили в войска, где он мог на деле применить полученные в училище навыки. Пехота, и без того неплохо натренированная, в результате интенсивной переподготовки стала намного превосходить армии всех европейских стран по скорости стрельбы, быстроте передвижения и управляемости на поле боя. Прусская пехота отличалась от других армий тем, что всегда и во всех случаях атаковала врага в штыки, навязывая рукопашный бой. В одном из своих наставлений король прямо требовал «решительно атаковать штыками врага, чей боевой порядок расшатан огневым боем».

Задолго до Наполеона Фридрих Великий понял и оценил важность снабжения войск: «Когда хочешь построить армию, начинай прежде всего с желудка; в войне целые нации переходят с места на место; с каждым днем рождаются у них новые потребности, которые ежедневно нужно удовлетворять, и гораздо труднее защитить армию от голода, чем от неприятеля. Поэтому в выборе провиантских и коммерсантских чиновников надо быть очень осмотрительным: если они воры и мошенники, государство много теряет». Прусские солдаты всегда носили в своих ранцах сухой паек из расчета на три дня, восьмидневный запас хлеба в полковых повозках. Месячный запас продовольствия находился в армейских обозах. Была создана эффективная транспортная система, которая позволяла прусской армии действовать быстро и ошеломляюще для противника.

Здесь следует отметить еще одно важное качество Фридриха II как полководца: король умел находить и возвышать талантливых офицеров. Причем таких, которые не просто бездумно выполняли все приказы, а умели, при необходимости, ему возражать и даже отказываться выполнять приказы, которые считали неразумными. Король однажды сделал выговор одному из своих офицеров: „Ich habe Sie zum Stabsoffizier gemacht, damit Sie wissen, wann Sie nicht gehorchen sollen” («Я сделал вас штабным офицером, чтобы вы знали, когда не должны повиноваться»). То есть, вопреки всем наветам на прусских офицеров, которые якобы были лишь слепыми исполнителями воли своего монарха, на самом деле они были инициативными, думающими и проявляющими доблесть самого наивысшего порядка. Приведу яркий пример. В битве под Цорндорфом во время Семилетней войны, авангард Фридриха должен был атаковать правое крыло русской армии. Когда его шестьдесят орудий открыли огонь и пехота пошла в атаку, русские заметили, что прусский строй распался. Пехота двинулась в атаку, за нею конница, и пятнадцать батальонов были смяты, взято двадцать шесть орудий. Зейдлиц со своей конницей стоял за оврагом, откуда зорко следил за ходом битвы. Фридрих послал ему приказание спешить; послал другой раз – Зейдлиц ни с места. Взбешенный король послал третьего ординарца, через которого велел передать, что генерал отвечает ему головой за неповиновение. «Доложите королю, – сказал Зейдлиц, – что после сражения моя голова принадлежит ему, а пока она радеет о его же пользе». Страшный бой закончился тем, что Зейдлиц вынудил русские войска спешно отступать и одержал убедительную победу. «Вот еще победа, которою я вам обязан», – сказал король Зейдлицу. «Не мне, государь, а тем храбрецам, которыми я командую», – ответил скромно генерал[73]. А командиром прусских гусар и впоследствии одним из ближайших сподвижников короля стал Ганс Иоахим фон Цитен (Hans Joachim von Zieten, 1699–1786).

Ганс Иоахим фон Цитен