Уже тогда юный Бисмарк выделялся своей незаурядностью. Спустя некоторое время Мотли повстречался с прототипом Бисмарка на улице Гёттингена. Вначале он описывает улицу, на которой изо всех окон высовывались головы и плечи студентов: «На них были безвкусные смокинги-кепи и разноцветные домашние халаты, а из ртов торчали длинные трубки и кисточки»43.
Рабенмарк прогуливался на улице с собакой Ариель: оба – в нелепых одеяниях. Когда четверо студентов, стоявших поблизости, расхохотались, фон Рабенмарк вызвал троих на дуэль, а четвертого, оскорбившего собаку, заставил по-собачьи прыгать через палку. Затем они отправились в комнаты Бисмарка. Мортон обращает внимание на простую меблировку, пол «без ковра и засыпанный песком». Одну из стен украшали силуэты:
...
«Особый и непременный элемент обстановки в комнате немецкого студента – профили друзей, обычно в четыре или пять дюймов, выполненные из черной бумаги на белом фоне и вставленные в квадратные рамки из черного дерева. Приятелей у Рабенмарка, похоже, было немало. На стене насчитывалось по меньшей мере около ста силуэтов, располагавшихся рядами с уменьшением каждого ряда на одну рамку, так что на верху пирамиды оставался один профиль – «старшего» друга из померанского клуба… Другую стену украшали « schlgers », дуэльные шпаги, укрепленные крест-накрест44.
«Здесь, – сказал Рабенмарк, войдя в комнату, расстегнув пояс и сбросив пистолеты и schlger на пол, – можно на время забыть о буффонаде и вести себя нормально. Утомительное это дело – renommiring (завоевывание репутации, или реноме. – Дж. С .). Я – лис. Когда три месяца назад я пришел в университет, у меня не было ни одного знакомого. Я решил во что бы то ни стало вступить в Landsmannschaft (дуэльное общество. – Дж. С .) [7] , хотя у меня было очень мало шансов для успеха. Однако я добился своего и стал уважаемым членом корпорации. Каким образом, вы думаете, мне удалось сделать это?»
«Полагаю, что вы подружились с президентом или старшим, как вы его называете, и другими магнатами клуба», – ответил я.
«Вовсе нет. Напротив, я публично оскорбил их самым наглым образом. После того как я разбил нос старшему, рассек губу другому старшекурснику и наградил менее суровыми знаками внимания еще несколько человек, весь клуб, восхитившись моей храбростью и желая заручиться поддержкой такого доблестного драчуна, проголосовал за меня… Я намерен возглавлять моих товарищей здесь и возглавлять их в загробной жизни. Вы видите, что я человек рациональный и вовсе не похож на тех дурных фигляров, которых вы встретили на улице полчаса тому назад. Думаю, что только таким путем можно добиться превосходства. Придя в университет, я сразу же решил взять верх над своими соперниками, а все они экстравагантные, эксцентричные и жестокие. Я должен был стать в десять раз экстравагантнее, эксцентричнее и жестче…» Тогда Рабенмарку было восемнадцать с половиной лет»45.
Эрих Маркс, опубликовавший в 1915 году первую обстоятельную биографию Бисмарка и использовавший интервью современников с реальным Бисмарком, – один из немногих историков, читавших роман Мотли. Он отметил: «В гёттингенском студенте Рабенмарке очень точно обрисован Бисмарк, его повадки, облик, разговорная манера»46. Маркс тоже пишет об увлечении Бисмарка поединками: буян за три семестра участвовал в двадцати пяти дуэлях47. Однако историк упускает одно важное обстоятельство, касающееся романа «Надежда Мортона». Маркса прежде всего интересует Бисмарк, а не Мотли. Но в романе мы видим две выдающиеся личности: одна из них вдохновила, а другая – написала биографическую новеллу о гёттингенском студенте. Восемнадцатилетний Бисмарк уже обладал особой аурой. Мотли дает нам абсолютно верные детали, отражающие особенности натуры Бисмарка. Во-первых, как пишет историк-новеллист, «в смысле зрелости характера, да и во всем другом он выглядел неизмеримо взрослее сверстников». А во-вторых, уже словами самого Бисмарка, Мотли показывает его прирожденное стремление к лидерству: «Я намерен возглавлять моих товарищей здесь и возглавлять их в загробной жизни… Я человек рациональный… Думаю, что только таким путем можно добиться превосходства». С юных лет Бисмарку была свойственна тяга к властвованию и господству над другими людьми. Позднее во всей своей политической деятельности он компромиссам обычно предпочитал конфликт, словно конфликт обладал особым свойством расчищать и прояснять разделительные линии между друзьями и врагами и служил более эффективным средством для определения характера собственных действий.
В Гёттингене Бисмарк часто конфликтовал с начальством. В XIX веке в Гёттингенском университете, как и в Кембридже, действовали собственные суды и существовала практика Karzerstrafe– заключения в университетскую тюрьму непослушных студентов, изловленных Pedells[8] (в Кембридже они есть и сейчас, и их называют «бульдогами»)48. Бисмарк, естественно, не мог избежать наказания. Как это случилось, нам неизвестно, но весной 1833 года он писал ректору Гёттингена:
...
«Ваша светлость великодушно отложили Karzerstrafe , заключение в карцер, наложенное на меня, до моего возвращения после празднеств дня Архангела Михаила. Однако повторное заболевание, окончание которого невозможно предвидеть, заставляет меня оставаться в Берлине и здесь продолжить занятия, так как дальняя дорога еще больше ослабит мой и без того обессиленный организм. В этой связи покорнейше прошу вашу светлость разрешить мне отбыть срок наказания здесь, а не в Гёттингене. Покорнейший слуга вашей светлости Отто фон Бисмарк, студ. юр.»49.
Некоторое представление о настроениях и планах студента Бисмарка дают его письма «собрату» (по дуэльному сообществу «Померания») Густаву Шарлаху (1811–1881). В первом письме он сетует на стандартные студенческие материальные затруднения:
...
«Выдержал несколько неприятных разговоров со стариком. Он напрочь отказывается оплачивать мои долги. Это делает из меня мизантропа… Нехватка денег не такая острая, поскольку мне предоставлен большой кредит, но в результате мне приходится вести неряшливый образ жизни. Я выгляжу больным и бледным, что старик, конечно же, отнесет на счет недостатка средств, когда я приеду домой к Рождеству. Я устрою сцену, скажу ему, что скорее стану магометанином, лишь бы не голодать, и тогда все мои проблемы разрешатся»50.
