Ознакомительная версия.
Полная сумасшедших идей, я связалась с разными людьми, среди них – с Домом Магги Руфф[31]. Любезный господин, чрезвычайно обходительный, объявил, что лучше мне заняться разведением картофеля, чем пытаться делать платья, у меня нет ни таланта, ни умения. Правда, на этот счет я и не питала больших иллюзий.
Меня навестила приятельница из Америки. Она всегда выглядела очень элегантно, а в тот день надела очень простой свитер, но отличавшийся от всех, какие мне раньше приходилось видеть. Лично я никогда не носила свитеров и вообще спортивных вещей. Когда я одевалась, чтобы поехать за город, была уверена, что почувствую себя тяжелобольной и своим видом распугаю птиц.
Свитер приятельницы меня заинтриговал: связан вручную, а смотрится солидно. Многие писали, что я дебютировала вещами, которые связала сама, сидя у окошка на Монмартре. На самом деле я вовсе не знала Монмартра и никогда не умела вязать. Искусство держать в руках две маленькие спицы и что-либо ими создавать всегда казалось мне волшебством, и до сих пор кажется. Научиться даже не пыталась, заранее убежденная: все, что произведу, будет напоминать кусок швейцарского сыра. Что касается свитера, которым я так заинтересовалась, он был решительно некрасив по форме и цвету; эластичен, но не растягивался, как другие вязаные вещи.
– Где вы это купили? – спросила я.
– Это? Дело в том, что одна женщина…
«Одна женщина» оказалась армянской крестьянкой, замужней. Я отправилась к ней; мы стали друзьями и продолжаем ими оставаться, иногда посещаю их фабрику, где они изготовляют вязаные предметы для коллекции.
– Если я вам сделаю рисунок, вы попробуете по нему сделать?
– Да, мы попытаемся.
И я нарисовала большой бант в форме бабочки спереди на шарфе, обмотанном вокруг шеи, – примитивный детский рисунок доисторической эпохи. А на словах пояснила: «Бант должен быть белым на черном фоне, и с изнанки все тоже белое». Несчастные, совсем не растроганные этой экстравагантной идеей, попытались ее осуществить. По правде говоря, это я испытывала на протяжении всей карьеры – мастера всегда с энтузиазмом осуществляли мои идеи и без споров делали то, о чем я их просила. Первый свитер не завоевал успеха, он оказался с одной стороны более плотным, чем с другой, и совсем некрасивым, подошел бы, пожалуй, Гого. Второй – уже лучше; третий я признала сенсационным. Стараясь, чтобы остались незаметными мои опасения, убежденная, что выгляжу почти сенсационно, я смело облачилась в него, отправилась на званый вечер – и произвела фурор.
В те времена женщины очень увлекались свитерами. Уже в течение нескольких лет Шанель выпускала платья и блузки, связанные на машине. Мой свитер был совсем другим, все женщины немедленно захотели его иметь и обрушились на меня как ястребы. Та, чей заказ я приняла первым, была закупщицей из Нью-Йорка и работала на Стросса, она заказала сорок свитеров и сорок юбок. Вспоминая историю Али-Бабы из сказок «Тысячи и одной ночи» (библиотека отца), я нахально ответила: «Договорились!»
Эльза Скиапарелли в джемпере с белым бантом, коллекция зима 1928 г. Фото Терезы Бонней
У меня не возникло ни малейшей идеи, как за обещанные две недели все это изготовят армянская крестьянка и ее муж, откуда возьмутся юбки, каковы их модели.
Мы с этими мастерами посоветовались и обегали весь Париж в поисках добровольцев. Армянская колония на удивление многочисленна, и почти мгновенно набралось нужное количество вязальщиц. Мы быстро им растолковали, что делать.
К моменту, когда я привезла шерсть, они не потребовали быстрой оплаты.
Большой бант тиражировали в разных цветах, но в основном в черно-белой гамме. А вот юбки – большая проблема.
Из чего их изготавливать и кто это сделает?..
Одна молодая француженка, живущая поблизости, иногда помогала мне решать проблемы с платьями. Мы с ней все обсудили и решили, что юбки должны быть простыми, без всяких фантазий, но… несколько более длинные, чем требовала мода, то есть до колена. Но где найти ткань и чем за нее платить? Я отправилась еще раз в Галери Лафайет и выбрала на полках то, что выглядело солидно и недорого стоило.
Заказ выполнен, отправлен и оплачен через три недели – слава Богу!
Удача придала мне смелости. За шарфом с большим бантом последовали шарфики, повязанные вокруг шеи, мужские галстуки ярких расцветок, шарфы, повязанные вокруг бедер. Моя первая частная клиентка, Анита Лус[32], тогда она находилась на вершине славы после успеха своей книги «Джентльмены предпочитают блондинок», и с ее помощью я окончательно вошла в свое дело. Очень скоро «Ритц» наполнили женщины, приехавшие со всего мира в черно-белых свитерах.
Мои изделия дополнялись тонкими вышивками шерстью на спине – того же цвета, что контрастный узор. Вышивки слегка вырисовывались, выделяясь на одноцветном фоне, и производили эффект, напоминающий импрессионистскую живопись. В то время весь мир говорил о дадаизме и футуризме, стулья имели вид столов, столы – табуретов; считалось неприличным спрашивать, что изображено на картине и каково значение поэмы; малейшая фантазия – табу, и лишь редкие посвященные знали о блошином рынке; у женщин отсутствовала талия, они носили украшения из теста и стягивали бюст, чтобы походить на мальчиков.
Ну а Скиап испытывала необходимость переехать в такое место, где жилье сочеталось бы с местом работы. Ей посчастливилось, она нашла на улице Мира, в доме 4, мансарду, где можно разместить спальню, салон и мастерскую. Специальных помещений для примерок не было, и она купила ширмы, которые в дальнейшем следовали за ней повсюду. Решение, увы, не идеальное: потолки низкие, в комнатах удушливо жарко и водятся крысы.
– Каким именем вас называть? – спросили меня.
– Моим, конечно.
– Никто не сможет его произнести.
– Это неважно.
И впрямь никто так и не произносил приличествующим образом мое имя. Что ж, пусть его сокращают или коверкают, но всем понятно, что это значит. Я повесила перед входом вывеску, где черным по белому написала свое имя, а внизу добавила: «ДЛЯ СПОРТА».
Молодые люди со всего мира писали мне потом – некоторые письма трогали своей наивностью, некоторые были длинными, взволнованными, – и спрашивали, с чего начинать, какой школе следовать. Мой ответ, наверно, их разочаровывал.
С чего начинать?
Прежде всего, обладаете ли вы даром, да или нет? Единственная и лучшая школа – рабочее ателье, шумное, полное народа, живое, творческое. Оптимальный способ – работать в Париже в качестве ученицы, которая подбирает булавки; со временем превратиться в помощницу, затем и в мастера. Достичь даже того, чтобы в один прекрасный день стать директрисой большого парижского дома моды, как мадам Вионне[33] или мадам Ланвен[34], которые сделались оплотом парижской моды. Эти две женщины добились успеха, вы тоже сумеете. Путь открыт для тех, кто обладает волей, честолюбием, уважением к труду и дарованием.
Ознакомительная версия.
