одного императора воевать, чем одним бороться за свой хлеб, когда нас даже наши друзья и соседи оставят, если мы им в таком случае не дадим быстрой подмоги» [64].
Депутаты собрались в Варшаве в январе 1683 года. До этого Собескому удалось перехватить переписку Морштына с Версалем. Король решил расправиться с оппонентами на сейме, заранее лишив их возможности сорвать заседания. Он запретил варшавским торговцам и ростовщикам давать взаймы французскому послу, зная, что тот не имеет при себе столько наличных средств, чтобы подкупить даже одного депутата сейма. Затем Ян велел зачитать на сейме письма Морштына и обвинил его в использовании государственной казны в личных целях. Возмущенные депутаты назвали поэта изменником, а члены французской фракции из опасения предстать перед судом публично заявили о своей лояльности королю. Собеский великодушно простил им их вину и даже попытался перетянуть некоторых магнатов на свою сторону. Морштын же должен был предстать перед судом, и хотя поэт поклялся, что не уедет за границу, ему все же удалось до окончания суда эмигрировать во Францию. Там он и скончался в 1693 году [65].
Как видно, увещевания папы римского, нейтрализация французской фракции и, безусловно, всеобщая опасность сыграли свое дело. 31 марта польский король провел на сейме договор о союзе с Леопольдом I, предполагавший взаимную помощь в случае нападения османов на Вену или Краков. Обе стороны должны собрать объединенные силы в составе 60 тысяч имперских солдат и 40 тысяч солдат из Польско-литовского государства. Договоры Речи Посполитой с Османской империей считались недействительными. Заключение союза стимулировало то, что несколькими неделями ранее агенты Собеского принесли новость о приготовлениях Османской империи к новой военной кампании. Ян III опасался, что целью турок могут стать Львов и Краков, и заявил об этом на сейме. Чтобы предупредить угрозу, он начал фортификацию этих городов и объявил всеобщую мобилизацию.
Военную помощь императору обещали Бавария и Саксония, а денежную – Савойя, Генуя, Испания, Португалия и папа Иннокентий XI. В это же самое время известный немецкий ученый и политический деятель Вильгельм Готфрид Лейбниц написал на двух языках – сначала по-латыни, а затем по-французски – памфлет под названием «Mars christianissimus» («Христианнейший Марс»), который представлял собой сильнейшую политическую сатиру против Короля-Солнце. Лейбниц считал себя оскорбленным не только как немецкий, но и европейский, христианский патриот. Он писал, что «по отношению к христианскому миру Людовик XIV играет ту же роль, какую некогда играл Навуходоносор в иудейском мире. В лице одного немецкого сельского священника нашелся и “маленький Иеремия”, который по Апокалипсису доказал, что все враги Людовика XIV попадут в ад. Не ясен ли перст божий! Всех противников короля постигла кара: Италия страдает от засухи, Голландия гибнет от наводнений, Австрия – от мятежей, а Германская (Римская) империя – от турок! …Всякие обыкновенные доводы лишаются силы ввиду божественной миссии короля. Можно было бы подумать, что первой его задачей будет сокрушение могущества турок, наследственных врагов христианского мира. Наоборот: он стоит за турок и сражается с голландцами и немцами. Причина понятна: Германия и Голландия близко, Турция далеко. Чтобы покорить турок, надо сначала покорить христианские государства по пути» [66].
3 мая 1683 года армия Османской империи, вместе с которой следовал султан Мехмед, уже находилась в Белграде. Для имперской армии во главе с герцогом Карлом Лотарингским первые сражения были неудачными. Герцог был вынужден отступить за реку Раба и затем к Вене. Весь двор во главе с императором и его супругой Марией Элеонорой покинул столицу и бежал в Линц, а затем обосновался в Пассау. Основные силы османов во главе с великим визирем прибыли под Вену 13 (14) июля 1683 года. Главной «достопримечательностью» турецкого лагеря был огромный зеленый шатер Кара Мустафы. Внутри него располагались спальни, молельни, комнаты для совещаний и курения трубок. По свидетельству современников, между роскошными апартаментами «струились фонтаны, были в шатре ванны, даже зверинец и быстро разбитый сад» [67]. Стены Вены ощетинились пушками. Каждая сторона испытывала ненависть к своему извечному противнику, будучи уверенной, что победа будет выиграна по милости Божьей.
В тот же день Кара Мустафа отправил в город ультиматум о сдаче города, недвусмысленно обрисовав горожанам, что ждет их в случае сопротивления: «…Вы будете вырезаны, ваши дома будут разграблены, а ваши дети пойдут в полон» [68]. Он был уверен в том, что столица Габсбургов непременно падет. Ведь турецкая армия насчитывала 39 тысяч конницы и 40 тысяч пехоты, а когда к ней присоединились отряды крымского хана и венгерские силы Имре Текея, ее численность достигла 175 тысяч человек (согласно новым данным – 120–130 тысяч) [69]. Кроме того, Вена едва успела придти в себя после Великой бубонной чумы 1679–1680 годов, унесшей десятки тысяч жизней.
Чтобы дождаться подкрепления, большую часть войска герцог Лотарингский вывел на северный берег Дуная. Вену остались защищать небольшой гарнизон и вооруженные жители во главе с храбрым и предусмотрительным комендантом графом Эрнстом Рюдингером фон Штарембергом. Будучи командиром оставшихся 11 тысяч солдат, 5 тысяч ополченцев и 370 пушек, граф наотрез отказался капитулировать – незадолго до этого он получил известие о страшной резне в городе Перхтольдсдорфе, расположенном к югу от Вены, власти которого приняли предложение о сдаче. Жители Вены снесли почти все дома вне городских стен, чтобы вести по туркам шквальный огонь, если бы те пошли на приступ.
В ответ Кара Мустафа приказал рыть в направлении города длинные траншеи, чтобы оградить своих солдат от огня. Хотя он располагал отличной артиллерией из 300 орудий, построенные по последнему слову фортификационной науки укрепления Вены были очень крепкими. Большая часть турецких малокалиберных пушек оказалась неэффективной при осаде массивных городских стен, поэтому пришлось прибегнуть к их минированию. У великого визиря было два варианта взятия города: либо пойти всеми силами на приступ (что могло привести к победе, так как турок было гораздо больше, чем защитников Вены), либо осадить город. Он выбрал второй вариант.
На третий день осады силы Кара Мустафы заняли предместья и окружили Вену со всех сторон, перерезав пути снабжения города продовольствием. Гарнизон и жители Вены оказались в отчаянном положении. Напротив Львиного и Замкового бастионов турки сверху прокладывали траншеи, а под землей рыли подкопы. Защитники Вены делали частые вылазки, разрушали траншеи, подкапывались под минные галереи, исправляли поврежденные стены. 25 августа 1683 года гарнизон отбил первый приступ, но истощение и страшная усталость стали настолько острыми проблемами, что Штаремберг приказал казнить любого, кто заснет на своем посту. Сам он получил тяжелое ранение в голову. Тем
