письмах близкого к нему человека за усердие. Направляя его в Астрахань, он во всем полагался на верность долгу главнокомандующего армией.
Известно, что Борис Петрович не очень охотно выполнял это царское повеление, за что мог запросто попасть в немилость. Шереметев в жизни всегда тяготился подобными поручениями монархов. Более того, он не сумел уладить астраханское «воровское» дело миром и с малой кровью, но казни были не его рук делом.
Самодержец Петр I писал ему: «За который ваш труд Господь Бог вам заплатит и мы не оставим…» Он поздравлял своего верноподданного с «изрядным триумфом». Еще бы, внутри воюющего Московского царства снова установилась прежняя тишина, не мешая государю и созданной им регулярной армии «трудиться против шведа».
Наградой за «умиротворение» Астрахани генерал-фельдмаршалу стал… графский титул (данный впервые в истории России!) и высочайшее пожалование в личную собственность целой Юхоцкой волости и села Вощажниково с более чем двумя тысячами (точнее – 2400) дворов крепостных крестьян. Так новоиспеченный граф стал одним из самых богатых землевладельцев среди «птенцов гнезда Петрова».
Царские милости действительно были щедры и «высоки». Но, по утверждению многих отечественных исследователей, мало чем подтверждаемых, государь «всея России» остался недоволен действиями Шереметева в «астраханском мире»: тот жесткостью при подавлении восстания не блеснул и «государево дело» опять затянул.
…В действующую армию генерал-фельдмаршал Б.П. Шереметев вернулся с Нижней Волги в конце 1706 года. Ему в командование были отданы пехотные полки, вставшие на зимние квартиры в украинском городе Остроге и его окрестностях, на полпути между Киевом и Львовом. То есть под командование генерал-фельдмаршала с графским титулом была отдана большая часть петровской армии.
Будущий обладатель фельдмаршальского жезла А.Д. Меншиков с драгунской кавалерией стоял у Жолквы северо-западнее Львова. У Полоцка располагался корпус генерала барона Л.-Н. Аларта, наблюдавший за действиями генерала А.Л. Левенгаупта, который с Лифляндским корпусом мог выдвинуться из Риги. Строящийся Санкт-Петербург по-прежнему надежно оберегали полки Ф.М. Апраксина. Таково было расположение военных сил России на театре военных действий.
К тому времени разбитый шведами польский король Август II Саксонский изменил Северному союзу, подписав с Карлом XII в Альтранштадте сепаратный мирный договор. Наемный фельдмаршал Огильви был уволен с русской службы. Россия оказалась одна против Швеции: ее воинственный король Карл XII заговорил о Московском походе уже вслух. Это была уже реальная опасность вторжения главной королевской армии в российские пределы.
Перед русской стороной встал вопрос: как воевать дальше? На военном совете в конце декабря 1706 года в небольшом местечке Жолкве царь Петр I утвердил план, предложенный Борисом Петровичем Шереметевым: против начавшей наступление на московском направлении вражеской армии стала применяться тактика «выжженной земли», известная еще с древних времен. То есть «оголаживался мост», по которому могли бы пройти шведские войска в своих главных силах.
Генеральная баталия задумывалась «при своих границах», когда для нее сложилась бы благоприятная обстановка. Все военные события 1708 – начала 1709 года стали фактической предысторией Полтавской битвы, генерального сражения двух противоборствующих армий. В ее подготовке генерал-фельдмаршал граф Б.П. Шереметев сыграл одну из главных ролей. Сама судьба петровского воителя готовила его к тому самому яркому для русского оружия в Северной войне событию.
Главные силы русской армии, ее большая часть (57 с половиной тысяч человек) под командованием Шереметева расположились у белорусского города Борисова. В то время у полководца, выступавшего против раздельного командования пехотой и кавалерией, возникли серьезные разногласия с царским фаворитом генерал-лейтенантом А.Д. Меншиковым, который встал во главе сильной по составу драгунской кавалерии русской армии. Они продолжались и дальше, но не мешая общему делу. Царской волей граф Борис Петрович продолжал командовать пехотой главных армейских сил.
Их серьезное столкновение во мнениях ведения войны против пришедшей в движение главной королевской армии случилось на военном совете в белорусском селе Бешенковичи (юго-западнее Витебска) в начале марта 1708 года. Там генерал-фельдмаршал граф Б.П. Шереметев выступил против плана, предложенного царским фаворитом в чине генерал-поручика. Суть его сводилась к следующему: русская полевая армия должна была отступать перед Карлом XII, разоряя местности, по которым должны были пройти шведы, а драгунская кавалерия с иррегулярной конницей – нападать на наступающего врага с флангов и тыла.
Борис Петрович соглашался с отступлением к черте российской государственной границы. Но в ожидавшихся боевых действиях он был принципиально против разделения в полевой армии пехоты и кавалерии, да еще под командованием людей, не подчиненных один другому. Петр I тогда решать эту проблему не стал, имея на то «свой резон». Дело видится в том, что своей решительностью Меншиков выгодно отличался от Шереметева. Это было действительно так.
К весне 1708 года русская армия занимала широкий фронт прикрытия государственной границы: от Ингрии до Украины. На севере, в Ингрии стоял сводный корпус Ф.М. Апраксина (24,5 тысячи человек), прикрывавший Санкт-Петербург. В городе Борисове – армия Б.П. Шереметева. За Ригой, где был сосредоточен Лифляндский корпус генерала Левенгаупта, наблюдал отдельный 16-тысячный корпус Р.Х. Боура (Бауер, Баур, Боуер). На Украине стояли гарнизонами в Киеве, Чернигове, Нежине, Переяславле войска князя М.М. Голицына. Никто из них серьезных резервов не имел, подать помощь в трудные дни своевременно подать было нельзя из-за дальности расположения войск.
Исходя из этого расположения сил русской полевой армии, главная роль в отражении ожидавшего нашествия Карла XII отводилась войскам Шереметева. Именно они на то время прикрывали собой московское направление, то есть путь к Смоленску. В этом выражалось большое доверие царя Петра I к полководческому дарованию Бориса Петровича, уже привыкшего к графскому титулу и все также не любившего вспоминать «про Астрахань». Он тем «государственным делом» в своей жизни никогда не гордился, в особенности при царском дворе.
Приближаясь к границам России, король Карл XII лишний раз блеснул своим редким умением водить армию по чужой территории. Он сумел обмануть бдительность генерал-поручика А.Д. Меншикова, перейдя реку Березину в неожиданном для того месте и начав движение к Днепру. Русские войска отходили перед шведами, но контакта с ними не теряли, отслеживая каждое их движение и соответственно маневрируя, каждый раз оставляя за своей спиной прямой путь на Москву. Здесь Борис Петрович показал себя искусным тактиком, к советам которого царь всегда прислушивался.
Русская армия по линии реки Бабич перекрыла шведам путь. Но занятая ею позиция оказалась слишком растянутой (более чем на 10 верст) и в итоге неудачной для сражения. Генерал-фельдмаршал Б.П. Шереметев во главе тринадцати пехотных полков и одиннадцать драгунских Меншикова занимали правый фланг, который посчитали самым опасным местом позиции. Здесь сосредоточилась большая часть армейских сил. В центре встали девять пехотных
