Журналист Д. Д.: Представьте, ваши слова меня удивляют, потому что вас мне описывали как страшного человека.
Генерал Младич: О’кей. Пусть вас не обидит один пример. Когда я был молодым офицером, служил в Скопье, еще до того, как я познакомился со своей будущей женой, одна ее школьная подруга описала ей меня очень страшным. Вероятно, моя супруга и не влюбилась бы в меня, если бы подруга ей в этом не мешала. А она и вчера вечером, когда мы вместе с ней ехали сюда, сказала, что все еще открывает во мне что-то новое. Недостаточно одной этой встречи, чтобы вы узнали меня, а я — вас. Но у вас — преимущество. Вы меня здесь расспрашиваете и лучше узнаете, а я вас — нет.
Посмеявшись от всего сердца над репликой журналистов, что все журналисты — генералы, Младич говорит: «Да, особенно те, которые, когда у них нет уже больше вопросов, говорят тому, кого они атакуют: «Пожалуйста, откройте рот, мы удалим вам гланды…».
— Вы меня, очевидно, не сможете никогда получше узнать, но я вам завидую, потому что вы уже обеспечили себе место в истории, — парирует Лазарини.
Младич: Благодарю за комплимент. Я сказал — обычные люди не могут войти в историю. Историю создают большие люди из больших стран. Мы — маленький народ и маленькая армия. И история наша не великая, но есть немало и наших людей, которые не читают даже и эту малую историю малого народа. Историей не живут. Если бы я чего-либо и пожелал от истории, так только защитить свой народ от выселения из его родных мест, с исконных земель посланцами богов войны и теми, кто объявил нам войну — хорватами, мусульманами и их спонсорами, которые эту войну финансируют. Иначе говоря, история — это огромный луг, на котором может пастись любой осёл (Младич смеется).
Журналист добавляет: «И козы!»
«Да, — говорит Младич, — если учесть, что коза стоит у нас на более высокой ступеньке по своим заслугам перед человеком, хотя я больше ценю осла, потому что он может больше нести и меньше есть. — И опять громко смеется. — Вот только доить его невозможно».
Журналист Д. Д.: Читали ли вы книги каких-либо великих генералов, и какая из них произвела на вас особенное впечатление, воодушевила?
Генерал Младич: О, я много чего читаю. Изучал Клаузевица. По некоторым книгам учился. Но следующую встречу я назначаю вам на моей родине, и некоторые вещи станут вам намного яснее. Там я не должен буду вам объяснять, почему мы и не должны много читать — ведь мы живем на очень большой высоте над уровнем моря, намного выше других. Мы дальше видим и находимся ближе к Богу, чем другие. Я читал много исторической литературы, то, что писали немецкие, итальянские фашистские офицеры, все, что писали нацисты, что писали друзья и враги. Со всем, что написано об армии от Сунь-Цзы до наших дней, я более или менее познакомился. Не читал только этого Шварцкопфа. Честно говоря, меня больше интересует другая литература.
Журналист Д. Д.: Вы сказали, что здесь живет народ, который не войдет в историю, потому что он малый народ. Мы с коллегой не такие скромные, как вы. Мы прибыли сюда, чтобы встретиться со значительной, великой личностью великого народа. Мы преодолели такое расстояние не для того, чтобы встречаться с маленькими людьми маленького народа.
Генерал Младич: Отличный вопрос поставил господин. Я вам действительно искренне ответил, что мы маленький народ, который кто-то хочет стереть с лица земли. Боюсь, мы не займем место в истории, поскольку нам грозят истреблением. Мы так заблокированы решениями Международного сообщества, что доведены до ситуации худшей, чем у племени сиу или некоторых других племен, апачей или им подобных, в каньоне Колорадо. Им выпало счастье остаться хотя бы в резервациях. Инкам не посчастливилось, их не осталось даже для резерваций. Санкции определили нам судьбу инков. Мы постараемся не стать инками, а наоборот, сколько бы нас ни уцелело, останемся на своей земле. Мы не хотим стучаться в двери великой истории, великой планеты, тем более, если она хочет обойтись без сербов, если то, что происходит за границами Международного сообщества, за рекой Дриной, служит оправданием для введения санкций против Сербии и Черногории, т. е. СР Югославии! Почему так происходит, что санкции не распространяются ни на хорватов в оставшейся части Хорватии, ни на мусульман и хорватов в оставшейся части Боснии. Им самолёты Ц-130 денно и нощно сбрасывают помощь, все, что им нужно, даже и в анклавы, а мы, сербы, не можем получить даже лекарства, товары, необходимые для сельского хозяйства и промышленности. Мы не могли получить кислород для грудничков в больнице и многое другое. Не буду перечислять множество проблем.
Журналист Д. Д.: Мне известна проблема, о которой вы говорите… Но однажды, когда закончится война, и эти санкции будут отменены. Тогда вы приедете в Италию, чтобы лучше узнать нас.
Генерал Младич: Принимаю приглашение. В Италии я был в 1979 г. У меня остались хорошие впечатления о вашей стране. У вас поэтический язык, прекрасная музыка, отличный спорт и очень красивые женщины…
Журналисты с улыбкой вставляют: «Как и здесь, как и у вас…»
Генерал Младич: Да, да. Здесь они самые красивые. Я сужу по моей жене.
Журналист Р. Ч.: Генерал, вы родились, когда Югославия была еще федерацией…
Генерал Младич: Я родился в 1943 г., когда Югославия горела в огне войны… Но потом жил в Югославской федерации.
Журналист Р.Ч.: Этнические группы жили мирно в то время?
Генерал Младич: В относительном мире — да. А знаете почему? Потому что и первая, и вторая Югославия построены на трупах сербов и залиты сербской кровью. И это вместо того, чтобы сербский народ ценой такого количества жертв и пролитой крови создал свое государство, Сербию, как, например, Италия, или Франция, или Швеция, или Перу, или Испания… Потому что в Перу живут перуанцы, в Испании — испанцы… Конечно же, в тех странах могут жить и другие народы. Но в вашей стране, например в Италии, живут только итальянцы. У вас есть и сербы, и немцы и те, кто вместе со словенцами хотели бы жить в Германии. У вас есть итальянцы, которые живут в Истрии и Далмации, у вас есть в долине реки Соча кладбище итальянских солдат — 11 000 погибших во Второй мировой войне… Да, в Югославии был мир, но какой мир? За счет сербов. Была тюрьма Голый остров. Заключенные были сербами, которые спрашивали себя, почему они не признаны сербами в Югославии? На Голом острове отбывали наказание все сербы и черногорцы, недовольные господствующим тогда в стране режимом. Этот режим сделал нацию из мусульман, которые до принятия ислама были или сербами, или хорватами. А у них не было ни своего особого языка, ни истории, ни страны. Ничего своего не было. Они были той частью своего народа, которая приняла ислам для того, чтобы потом зверски истреблять свой народ. Если вы изучите структуру самых высших кругов Югославии, то увидите, как были представлены в них шиптары, мусульмане, словенцы, хорваты. Коль скоро господин любит историю, пусть заглянет в давнюю историю и увидит, что те народы, которые я сейчас упомянул, никогда не имели своего государства. Даже на территории бывшей Югославии. Обе бывшие Югославии завоевали авторитет в мировом сообществе благодаря жертвам со стороны сербов, за счет пролитой сербами крови. Во время Первой мировой войны, защищая югославскую территорию, погиб каждый третий серб. Во Второй мировой войне погибло 1 миллион 400 тысяч сербов. Из них 850 000 стали жертвами усташей в Ясеноваце. После Второй мировой войны Югославия была одной из 50 стран-основателей Лиги Наций, которая предшествовала Организации Объединенных Наций. Затем стала одним из основателей Организации Объединенных Наций. И теперь эти Объединенные нации перевернули сознание мирового сообщества так же, как эту вашу визитную карточку!
