— Кто однажды поднял оружие против империализма, тот уже не имеет права выпускать его из рук. Иначе империализм выроет ему могилу.
Общение с кубинцами оставило глубокий след в душе Эрнесто. Этот совсем еще молодой Рауль был исполнен железной решимости. Кубинцы из его окружения производили впечатление людей, у которых достаточно героизма в крови, чтобы воплотить свои мечты в действительность.
Вскоре Эрнесто узнал от Рауля, что в Мехико прибыл и его брат Фидель. С Фиделем Эрнесто впервые встретился в доме Марии Антонии. Она была кубинка, сторонница «Движения 26 июля». Ее просторная квартира по улице Эмпаран, 49, очень быстро превратилась в базовый лагерь, до отказа забитый ящиками с оружием, литературой и бутылками с горючим. Среди всего этого хаоса спали на матрасах мужчины. Эрнесто хватило беглого взгляда, чтобы понять: для кубинцев это лишь транзитный пункт. Никто не собирался долго тут оставаться. Всеми своими помыслами они были устремлены к их великому грядущему дню.
Первое, что поражало в Фиделе, были его глаза. Казалось, они непрерывно вбирают все происходящее вокруг. Активно участвуют в разговоре.
— Рад видеть вас на свободе! Фидель пожал ему руку и ответил:
— Батиста совершил смертельную ошибку, освободив меня. Он чувствует себя в безопасности. Он доволен, что продемонстрировал всем, какой он якобы великодушный. Объявил амнистию, которой добивались широкие круги населения. Этот недоумок полагал, что из-за рубежа мы ему не сумеем прижать хвост. Ему следовало бы убить нас! Мы обретем свободу или станем мучениками!
Они проговорили всю ночь.
Фидель подробно рассказывал о месяцах, проведенных в застенке.
— Мы не теряли времени даром — занимались самообразованием. Тюрьму превратили в школу кадров. Мы даже «Капитал» Карла Маркса читали и обсуждали.
— Кто-то пронес книгу в тюрьму?
— Нет, мы попросту заказали ее, а охранникам наплели, будто собираемся стать полезными членами общества и заняться бизнесом. Они уши и развесили. Решили, что «Капитал»— это нечто вроде учебного пособия для банковских служащих или бизнесменов.
Эрнесто нашел историю презабавной и хохотал от души. Этот Фидель нравился ему. Фидель обладал не только мужеством и решительностью, но любил шутку, розыгрыш. Имя Фиделя попало в газетные заголовки еще в его отроческие годы, когда он подбил сельскохозяйственных рабочих на забастовку против своего собственного отца.
Он был одним из лидеров левого крыла Партии кубинского народа и там выступал за последовательную борьбу с диктатором Батистой. Чтобы подхлестнуть эту борьбу, он вместе со своими сподвижниками штурмовал в июле 1953 года казарму Монкада в Сантьяго-де-Куба. Это выступление должно было стать началом восстания, но их подстерегла неудача. Однако его политический авторитет ничуть не пострадал. Даже наоборот — еще более укрепился.
Все это Эрнесто было известно по рассказам Рауля и других кубинцев. Но общение с самим Фиделем произвело на него значительно более сильное впечатление. Этот человек не сомневался, что ему удастся сформировать отряд, с которым он отправится на Кубу. Там они дадут бой тирану и изгонят его навсегда. Оптимизм Фиделя заразил и Эрнесто. Хотя эта затея казалась неосуществимой. Абсолютно безнадежной. Но в устах Фиделя все звучало так, будто победа — дело решенное. Да, с таким человеком не страшно идти в огонь и в воду.
Успех еще не казался ему реальным, но что-то в нем изменилось. Он был готов сражаться за свободу Латинской Америки в любой точке континента.
В тот вечер они сделали себе подарок — отправились в ресторан. В конце концов, не каждый день человек решает вступить в брак. Эрнесто обгладывал косточку. Он любил это занятие. Ильда заказала еще один графин красного вина.
Когда с мясом было покончено, Эрнесто сказал: — Честно говоря, я надеялся, что Фидель будет у нас свидетелем, но, увы, ничего не получится.
— Как же так? — огорчилась Ильда.
— Он говорит, его бумаги не совсем в порядке. — Эрнесто лукаво подмигнул Ильде. — Но он очень хочет присутствовать на бракосочетании. Правда, неофициально. Ищейки Мексики Кубы и США ходят за ним по пятам. Он должен быть дьявольски осторожен. Рауль Кастро считает, что он сможет выполнить эту миссию Хесус Монтане тоже будет на сто процентов.
В глазах Ильды он прочитал радость, но и легкую грусть.
— Знаешь, Эрнесто, порой я побаиваюсь нашего брака. Как ни крути, а я на десять лет старше тебя. Бывают моменты, когда я сама себе кажусь твоей матерью…
Эрнесто взял ее руки в свои.
— Знаешь, Ильда, бывают моменты, когда мне кажется, что даже у меня может возникнуть потребность в матери.
Фидель пришел в гости к Эрнесто и Ильде. С Ильдой у него был полный контакт. Они беседовали о пуэрто-риканской культуре и фольклоре. Вскоре Фидель переключился на свою любимую тему: кубинская революция.
— Положим, так все и есть, — сказала Ильда, — но почему вы тогда здесь, а не на Кубе.
— Хороший вопрос. Видите ли, после того, как Батиста выпустил нас из тюрьмы, он стал на каждом углу трубить, какой он, дескать, добрый, выжимая из амнистии максимальный политический капитал. Одновременно он спустил на нас свою охранку. Так, моему брату Раулю собирались пришить взрыв кинотеатра. Вот почему он первым очутился здесь, в Мексике. Я опубликовал несколько статей в газете «Ла Калье». Политических, разумеется. Видимо, они имели успех, так как за короткое время тираж подскочил на двадцать тысяч экземпляров. Батиста закрыл газету. Я обратился к другим средствам информации. Однако специальным указом всем газетам, радио- и телевизионным станциям было запрещено распространять мои сочинения. Других противников режима, стоящих в твердой оппозиции, постигла та же участь. Как мне было действовать в таких условиях? И что это, спрашивается, за страна? Надо же бороться с этим, а не ждать у моря погоды!
— В одиночку против целого государства? — скептически спросила Ильда.
— Хосе Марти как-то сказал, что дело вовсе не в том, сколько у тебя в руках оружия, а важно, сколько звезд с неба ты хочешь схватить! На том стою! Время бесплодной и бесконечной болтовни прошло, пора действовать. Может, вы думаете, что я безнадежный фантазер? Сели на кораблик с кучкой сорвиголов и — даешь революцию? Нет! Мы боремся не вместо народа, а вместе с народом. В этом наша сила. Еще до моего отъезда с Кубы мы основали «Движение 26 июля». Это не просто иная вывеска для моих друзей, с которыми я штурмовал казарму Монкада. О, нет! Во-первых, нас и тогда уже было несколько тысяч, а с тех пор стало больше. Позже к нам присоединились другие организации. А в лице Армандо Харта, Франка Паиса, Фаустино Переса и их сторонников мы обрели настоящих революционеров. Так мы набирали силу. Мы примкнули к Партии кубинского народа. Фидель задумался и после короткой паузы продолжил:
