Дмитрий Янчевецкий - У стен недвижного Китая

Раннее утро. Смотрю в окно, глазам представляется бесконечная снежная равнина. Мы едем берегом Байкала. Солнышко еще не показывалось, но отблески его уже начали золотить противоположные вершины скал. Байкал окован толстым льдом. Проезжаем Мысовую, подаемся еще верст 20 и останавливаемся. Здесь надо выходить. Несколько десятков саней дожидаются пассажиров. Я сажусь один, так как у меня много вещей. Бесконечной вереницей вытягиваются тройки, пары и направляются через озеро. Дорога идет вдоль телеграфной линии. Признаться сказать, меня охватило какое-то неприятное настроение, когда я ехал озером. К Байкалу я отношусь с недоверием. Вот лошади мои что-то артачатся, боязливо водят ушами и уменьшают ход.

– Что там такое? – кричу ямщику.

Тот закутался в свой серый кафтан, поднял воротник и ничего не слышит. Мороз сильный. Я толкаю его в спину.

– Чего лошади остановились? – кричу ему.

– А тут трещина, – мычит он.

Вглядываюсь хорошенько: действительно, в снегу чернеет полоса, так с пол-аршина шириной. Лошади легко перепрыгивают ее и рысью направляются дальше.

Ведь вот, думаю про себя. Иди как-нибудь тут неосторожно пеший, в темноте, – оступись, ну и пропал. Глубина страшная. Нет, – такая переправа ненадежна.

А что же ледокол? Зачем потрачены на него миллионы? Ведь для того чтобы переезжать летом через озеро, ледокола не надо. Первый раз, когда я ехал здесь – ледокол чинился. Во второй раз – он стоял всю ночь, опасаясь волнения. А теперь, как говорят, красится и ремонтируется. Ну, вот посмотрим, сейчас должны подъехать к нему. И припоминается мне в эти минуты следующий факт. Сидим мы за обедом в Харбине у командующего войсками Гродекова. Это было в прошлом (1901) году. Вдруг генералу подают телеграмму. Он читает и затем говорит нам: «Кто бы мог думать, что всё наше благополучие здесь, господа, зависит от лопасти винта на ледоколе. Вот сейчас сообщают из Иркутска – винт сломан, переправа новобранцев прекращена. А ведь их надо переправить 10 тысяч». И Гродеков грустный уходит к себе в кабинет.

Озеро кончается. Постройки Лиственичной ясно очерчиваются. A вот и ледокол, огромный, неуклюжий. Рядом – «Ангара», небольшой пароход, но гораздо красивее. Оба ремонтируются, оба готовятся к навигации. Было начало марта.

В Иркутске Маршана угощала обедом местная бригада. Я не обедал, мне сильно нездоровилось. Я заранее перебрался в Сибирский поезд и улегся в постель. Уже поздно приехали мои спутники, оживленные, радостные, веселые.

– Mais c’est impossible! Nous allons mourir ainsi![53] – долго слышались их отчаянные возгласы в купе.

Москва. Наш поезд, как водится, сильно опоздал. Часов 10 вечера. Я решил переночевать в вагоне и утром перебраться на Николаевский вокзал. Маршан с Соважем тоже решили так сделать. Смотрю в окно – толпа народу стоит на платформе и кого-то дожидается. Слышны крики: «Où est il Marchand? Où est notre hе́ros?»[54] «Э, батеньки мои, – думаю. – Уже и здесь известно, что он едет». Но до него не доберешься. Он улегся спать. Крики продолжаются. Начинается беготня. Двери в вагоне беспрестанно хлопают. Наконец, толпа врывается. Маршана будят, стаскивают с постели и без разговоров увозят в гостиницу. То была французская колония.

Я больше уже не видел моих дорогих спутников и один уехал в Петербург.

Талиенван (Да-Лань-Вань) – бухта Ляодунского залива Желтого моря в южной части Маньчжурии, на территории Квантунского полуострова, уступленного Китаем в пользование России в 1898 г., а также город-порт в этой бухте. (Здесь и далее примеч. ред.)

Джинрикша – то же, что и рикша, а также сама двухколесная тележка, чаще всего одноместная, которую он возит.

То есть наемные рабочие, батраки.

Английское слово «bar» означает «отмель».

То есть 500 м.

Очень плохо! Очень плохо! (фр.) (Здесь и далее в сносках даны переводы, сделанные редактором настоящего издания.)

Дорогой сэр!

Не пообедаете ли вы со мной сегодня в 8.30 вечера… Я буду весьма рад встрече и позабочусь о вашем удобстве. Наша профессия чужда формальностей, и, следовательно, я не жду ответа… Если вы не чересчур заняты, придите около 8 и мы сможем дружески побеседовать.

Искренне ваш Г. Скотт Крэнстон (англ.).

Месье… позвольте… (фр.)

Мравина Евгения Константиновна (1864–1914) и Фигнер Николай Николаевич (1857–1919) – знаменитые российские оперные певцы.

«Марсельеза» (изначально «Военный марш Рейнской армии») – французская патриотическая песня времен Великой французской революции, написанная в 1792 г. «Wacht am Rhеin» («Стража на Рейне») – немецкий патриотический гимн, написанный во время Франко-прусской войны 1770–1771 гг.

По-китайски янгудза – бранное слово, которым китайцы ругают всех европейцев, в особенности англичан. (Здесь и далее, если иное не оговорено, примечания автора.)

Семейный уклад в зависимости от количества детей (нем.).

Однодетная система; дву– и трехдетная (нем.).

Во ржи часто бывает много куколя или головни, вследствие чего хлеб получает неприятный вкус, делается черным и вредным.

Так с середины XIX в. до начала XX в. называли китайское население Уссурийского края. Однако здесь, возможно, означает «бродяга». (Примеч. ред.)

Здесь: навоз для удобрения. (Примеч. ред.)

То есть в 100 раз больше того, что посеяно. (Примеч. ред.)

См.: «Описание Пекина» монаха Иакинфа. Издание 1829 г., стр. 4.

Так называли 100-рублевые купюры Госбанка Российской империи 1898 и 1910 гг. выпуска, на которых была изображена Екатерина II. (Примеч. ред.)

Слова А. Н. Куропаткина.

Большой круг! Меняйтесь дамами! (фр.)

На самом деле это слова Чацкого из комедии А. С. Грибоедова «Горе от ума» (1824 г., Действ. I, явл. 7), в которой автор вольно цитирует строку поэта Г. Р. Державина: «Отечества и дым нам сладок и приятен» («Подражание Горацию»). (Примеч. ред.)