Антипенко уехал к себе значительно ободренный. На другой же день после совещания в Орле вопрос о мерах помощи «прикрепленным» к фронту областям обсудил Военный совет 1-го Белорусского фронта. Непосредственно на заготовку хлеба он направил в эти области 27 тыс. солдат, 2,5 тыс. офицеров, 2 тыс. автомашин, обеспечив их водительским составом и горючим за счет ресурсов фронта, несколько сот пароконных повозок и т. п. Кроме того, командующий дал указание фронту об использовании всего идущего порожняком воинского автотранспорта для попутных перевозок хлеба. Это была поистине огромная помощь.
В своих интересных воспоминаниях Антипенко рассказывает, с каким огромным энтузиазмом участвовали в уборке и обмолоте зерна вместе с бойцами жители освобожденных районов.
В результате такой дружной работы армии и тружеников Орловской, Сумской, Черниговской и Гомельской областей к февралю 1944 г. было заготовлено 13 607 тыс. пудов зерна, и таким образом 1-й Белорусский фронт был обеспечен хлебом до августа 1944 г. Более того, из своих запасов бойцы фронта и трудящиеся этих областей отправили 60 тыс. пудов зерна населению Ленинграда.
18 ноября вся моя «бригада» участвовала в заседании бюро Курского обкома партии, где рассматривался вопрос о мерах по усилению хлебозаготовок и проведению закупок хлеба и картофеля для нужд армии и рабочего тыла.
Чтобы заинтересовать колхозников и единоличников в продаже излишков хлеба, мы ввели тогда повсеместно систему встречной продажи наиболее дефицитных промышленных товаров по твердым государственным ценам. Помню, что для Курской области я утвердил тогда таких товаров почти на 37 млн рублей. Это были различные ткани, трикотаж, обувь, разные хозяйственные товары, керосин, хозяйственное мыло, соль, сахар, табак и т. п. Продав государству хлеба на 10 рублей, колхозник или единоличник имел возможность тут же купить этих крайне необходимых ему промтоваров на 100 рублей, что было выгодно и ему и государству. Такой стимул во многом помог скорейшему выполнению государственной закупки хлеба.
В постановлении Курского обкома и облисполкома о мерах по усилению хлебозаготовок был записан ряд хорошо продуманных конкретных предложений и рекомендаций местным организациям. Был там пункт, относящийся непосредственно и ко мне как заместителю Председателя Совнаркома СССР. Речь шла о том, чтобы обязать Главнефтесбыт выделить из запасов его местной базы в распоряжение Курского облисполкома 100 т бензина, 300 т лигроина и 40 т автола, необходимых для завершения работ по обмолоту хлеба, а также предложить наркоматам заготовок и совхозов СССР перебросить в Курскую область из восточных областей соответственно 50 и 15 автомашин для восстановления в Курске областных отделений «Союззаготтранса» и «Совхозтранса». Такие распоряжения я тут же подписал, а через некоторое время мне сообщили из Курска, что все ими просимое полностью получено.
Поездку по освобожденным областям Украины я решил начать с Киева, который после 778 дней фашистской оккупации только две недели назад был очищен от интервентов войсками 1-го Украинского фронта под командованием генерала Н.Ф.Ватутина.
Наш вагон остановился не доезжая Киева, на станции Дарница — большом железнодорожном узле, который немцы продолжали усердно бомбить. В наш вагон, однако, ни одна бомба не попала. Здесь меня встретил Н.С.Хрущев, тогда первый секретарь ЦК Компартии Украины. Вместе с ним мы отправились на автомашине в Киев и объехали чуть ли не весь город.
Бросались в глаза разрушенные дома, пустынные улицы. Казалось, что в городе почти нет населения. Гордость Киева — знаменитый Крещатик был разрушен. И только сохранившиеся, но сильно пострадавшие, израненные и искалеченные войной ветвистые каштаны с пожелтевшими осенними листьями напоминали о некогда красивейшем центре одного из древнейших городов нашей Родины.
Смотреть на все это было тяжело…
От Хрущева я узнал, что за время своего «хозяйничанья» в Киеве гитлеровцы зверски замучили и расстреляли здесь (по предварительным подсчетам) около 200 тыс. советских граждан и угнали на каторжные работы в Германию более 100 тыс. молодых людей.
Мы отправились в город Фастов, западнее Киева километров на 70. Там проходила тогда линия фронта и шли бои.
Уже издали можно было слышать артиллерийскую и минометную перестрелку. Бои продолжались на окраине города. Мы побывали в воинских частях, побеседовали с солдатами и офицерами. Настроение у всех было бодрое, как говорится, самое боевое.
Вернувшись в Киев, я встретился с командующим фронтом генералом Ватутиным. Образованный и опытный полководец, он не только великолепно ориентировался в ходе военных операций на всех фронтах, глубоко вникал в боевую и политическую подготовку своих бойцов и командиров, но и хорошо, в деталях, разбирался в делах тыла своего фронта. Он понимал все с полуслова. Ватутина не стало, когда ему не было и 43 лет. Менее чем через полгода после этой нашей встречи, я с горечью узнал, что он умер после тяжелого ранения. Похоронен Ватутин в Киеве. Подробную беседу я имел здесь также и с начальником тыла фронта генералом Власовым.
Я подробно говорил и с Хрущевым о заготовке хлеба не только в Киевской области (где план сдачи хлеба в фонд армии был выполнен тогда почти на 60 %), но и по остальной Украине, а главное о том, какие меры они собираются в этом направлении принимать, поскольку мне было известно, что хлебозаготовки проходили у них в большинстве областей нелегко.
Он подтвердил, что по левобережным освобожденным областям Украины план сдачи хлеба в фонд Советской Армии был выполнен к 15 ноября только на 44,4 %, причем особенно плохо обстояло дело в Полтавской, Черниговской и Сумской областях, а в некоторых местах (например, в Сахновщинском и Краснокутском районах Харьковской области) имели место даже такие возмутительные факты, как сознательное занижение уборочных площадей, чтобы уменьшить количество зерна, подлежащего сдаче в фонд армии. «Мы собираемся крепко ударить по таким фактам и применим к виновным самые строгие меры взыскания, вплоть до предания суду», — заявил Хрущев.
По дороге в Полтаву мы заезжали в некоторые освобожденные деревни и районы области. Хотя чисто внешне разрушения здесь и не сразу бросались в глаза, тем не менее и тут гитлеровцы «похозяйничали» изрядно. Достаточно сказать, что, по имевшимся тогда сведениям, они сожгли здесь полностью или частично свыше 1400 населенных пунктов, насчитывавших более 80 тыс. дворов. По 67 МТС области из 5596 тракторов исправных осталось 734 и соответственно из 1326 комбайнов только 172. Оккупанты угнали только из 30 районов 94 тыс. голов крупного рогатого скота. Отступая, они сожгли в 20 районах около 280 тыс. ц зерна и вывезли из 37 районов почти 190 тыс. ц хлеба.
