Ознакомительная версия.
14
Фельштинский Ю. Г. Большевики и левые эсеры. На пути к однопартийной диктатуре. Париж, 1985.
Большевики, а вслед за ними и советские историки с неизменным успехом «ловят» махновцев на том, что мобилизация была обязательная, а не добровольная. Это противопоставление формально: Украина была вся охвачена восстанием, и мобилизация действительно осуществлялась добровольно.
Известен как автор мемуаров «1919 год в Екатеринославе и Александровске» (35).
Напомню, что так называется есенинская поэма 1923 года, герой которой – бунтарь и бандит с легко узнаваемым именем Номах – сталкивается в поединке с комиссаром по фамилии Чекистов.
Арон Барон – анархист «с подросткового возраста». Был сослан в Сибирь, бежал в США, редактировал анархистскую газету в Чикаго. В России – с 1917 года, член Киевского совета депутатов, член секретариата «Набата». Не раз арестовывался ЧК. Его жену Фаню расстреляли в 1921 году вместе с Львом Черным. Сам А. Барон был казнен в 1937 году.
Благодаря этому красноармейские документы часто звучат на два голоса. На обороте разведывательной телеграммы, наклеенной на какой-то документ таврической казенной палаты, вдруг можно прочесть, например: «1913 года декабря 19 дня, я, податный инспектор 1-го уч. Мелитопольского уезда, проводил ревизию документов, находящихся в мануфактурной торговле Моисея и Анны Ароновичей Глухберг…» (78, оп. 3, д. 439, л. 60). При этом отчет написан каллиграфическим почерком, от которого веет скукой и безмятежным покоем. Так случайно накладываются друг на друга два ритма, два разных времени.
То есть сторонников мягкой линии, сотрудничества с большевиками. К 1920 году большинство членов этого крыла левоэсеровской партии были уже полностью «обольшевичены» и часто просто были «двойными агентами» в революционном движении.
Успеху ночного прорыва 21 октября способствовало то, что за несколько дней до этого махновцы обнаружили среди противостоящих им врангелевских частей «бригаду имени батько Махно», в свое время созданную белыми в ознаменование союза с крестьянством. После расстрела командира бригады Володина, заподозренного в симпатиях к большевикам, махновцам не составило большого труда распропагандировать нового комбрига Никиту Чалого – также бывшего партизана. Накануне красного выступления «бригада имени батько Махно» арестовала приставленных офицеров и предоставила махновцам схему дислокации частей Дроздовской дивизии. Более того, Чалый пропустил через фронт и вывел в тыл дроздовцам кавалерию Марченко и смешанную артиллерийско-пулеметную группу Петренко. Как всегда, махновцы действовали здесь чисто партизанскими методами. Но весьма сомнительно, что регулярные войска, действуя по всем правилам тактики, добились бы большего успеха.
Численность крымского корпуса махновцев вызывает споры. А. И. Корк называет минимальную цифру – 1700 человек при 191 пулемете («пулеметный полк» Фомы Кожина). Стремление преуменьшить участие махновцев в разгроме Врангеля понятно, особенно в 1930-е годы, когда вышли воспоминания Корка. Советские историки, обвиняя Махно в том, что он послал на фронт совсем небольшой отряд, сосредоточив главные силы в Гуляй-Поле, просто повторяют известное место из приказа Фрунзе о разоружении корпуса Каретникова. Однако сегодня мы должны отдавать себе трезвый отчет, что это была ложь: с Махно в Гуляй-Поле было лишь 300 человек, новые части находились в стадии формирования, на фронт были посланы лучшие части. В сборнике военной академии «Гражданская война», появившемся в 1930 году под редакцией С. Каменева, А. Бубнова и Р. Эйдемана (т. 3, с. 510–540), силы корпуса махновцев определяются в 5–6 тысяч человек. В другой академической работе двадцатых годов говорится о 5 тысячах человек. Это больше похоже на правду. И в самом деле, если придерживаться той точки зрения, что Фрунзе в ночь на 6 ноября приказал ничем не подкрепленному отряду кавалерии в 1700 человек ворваться в Крым (а в случае неуспеха – выдать место предполагаемого главного удара), то ничего не остается, как считать этот заведомо невыполнимый приказ или провокацией, или поистине непростительной глупостью.
Забавно, что в советской историографии главным крымским героем стал командарм Первой конной С. М. Буденный, которому, в действительности, принадлежала в значительной степени театральная роль триумфатора. Буденный стал стаскивать к себе перекопскую славу, когда большинства его соратников по Крыму уже не было в живых: командарм Второй конной Миронов был расстрелян в 1921 году, командующий Южфронтом Фрунзе скончался в 1925-м после неудачной полостной операции, в 1937-м были репрессированы командарм—6 Корк и командарм—13 Уборевич, в 1938-м – командарм—4 Лазаревич, комкор—3 Каширин и комдив—51 Блюхер. Попытка воздвигнуть себе памятник на трупах товарищей кажется просто личностной патологией. Однако попьггка удалась – на нее работала сталинская историческая наука, стереотипы которой живут чуть ли не по сегодняшний день.
Среди попавших в плен были: разведчики – Васюк Мефодий, Илюсенко Иван, Николаенко Иван, Колмаков Егор, Шульков Петр, Мара Степан, Пилипенко Сергей, Маначински Антон, Марченко Андрей, Гак Фока, Порода Иван, Васин Василий; пулеметчики – Багиевский Григорий, Шевченко Федор; рядовой Марченко Илья; конюхи – Сниридов Иван, Прокопенко Кирилл, Прощенко Андрей, Мухин Трофим; зав. эвакогоспиталем Ромашек Фома; подводчики – Крахман Петр и Петр Петренко; вольный – Митник Абрам и разведчик Колтако (78, оп. 3, д. 589, л. 9).
Любопытно, что неудачу уничтожения махновских войск в Крыму советские историки объясняют крайней усталостью частей после наступления – как будто махновцы не разделяли общих невзгод похода! Это не помешало им, однако, выйти из Крыма за два дня, почти без потерь, действуя на удивление собранно. Значит, дело в другом. После разгрома Врангеля красноармейцы действительно не знали, зачем им дальше воевать. Казенные харчи, табак и обмундирование были явно недостаточными стимулами для продолжения войны. Солдаты перестали ощущать личную причастность к событиям, «революционный дух» поддерживался взвинченностью митингов и экзекуций. Психологически для махновцев ситуация была совсем другая: они мгновенно поняли, что «комиссары» их предали, а значит, предано все крестьянское дело и их задача – быстро и без потерь прорваться обратно к батьке, чтобы решить, кого и в какой последовательности бить.
Ознакомительная версия.
