Графолог описал гостя не менее впечатляюще: «У пишущего очень сильная личность, хотя порой он подвержен перепадам настроения, вызванных ощущениями неполноценности и превосходства. Это чувствительный человек, его мучает суета повседневной жизни. Он нуждается в обществе других людей, только так он может стать самим собой. Он практичен и проницателен. Его проницательность вызвана к жизни его культурой, практичность заставляет его доминировать над людьми, чтобы не быть подавленным ими. Он обладает хорошей интуицией, наблюдательностью и созидательными способностями».
Заключение хироманта оказалось столь же точным, как и два других. Гость любит проводить время вне дома, он любит природу, жизнь, обладает задатками лидера и глубоким чувством справедливости. Он очень честолюбив, самодостаточен и эмоционален. Логика и прагматичность ему чужды. Он фаталист. Он обладает чувством юмора, порой грубоватым. Он обладает даром понимать язык животных и ход вещей в природе. «В настоящее время этот джентльмен начинает ощущать застой в своей карьере, — закончил хиромант. — Разрыв в линии судьбы говорит о том, что в течение ближайших нескольких лет он может изменить свою работу».
Возвращение Джеральда в мир, связанное с его браком с Ли, как в зеркале отразилось в его писательской деятельности. Фелисити Брайан стала его литературным агентом вскоре после свадьбы. В издательском мире говорили, что Даррелл «исписался» и переживает сложный момент в личной жизни. Его первая серьезная книга о животных «Ковчег на острове», основанная на телевизионном сериале под тем же названием и рассказывающая о современном зоопарке на Джерси, стала коммерческой катастрофой по меркам Даррелла, хотя рецензии на нее были весьма благоприятными. «Почитатели Даррелла, — писала газета «Йоркшир пост», — с облегчением узнают, что, несмотря на новый подход к литературному творчеству, поток забавных историй у автора не иссяк. Некоторые из них оказываются даже смешнее, чем раньше». «Дейли телеграф» писала о новой книге с не меньшим энтузиазмом: «Он по-прежнему остается веселым, энергичным, несентиментальным и сострадающим человеком. Его последняя книга только укрепляет его репутацию».
Проблема заключалась в том, что Джеральд писал «Ковчег на острове» в тот момент, когда рушился его первый брак. Книга вышла в 1976 году, когда Джеки его оставила. Может быть, из-за того, что она была написана в несчастливый период, может быть, потому, что в ней не рассказывалось о жизни животных легко и весело, как раньше, публика отнеслась к новой книге прохладно. Доходы от продажи были мизерными. В 1976 году Джеральд переживал самые тяжелые времена в своей писательской деятельности. Питер Гроуз назвал этот год «катастрофическим», хотя две следующие книги несколько поправили положение. «Золотые крыланы и розовые голуби», посвященная экспедиции на Маврикий, и «Сад богов», последняя часть трилогии о Корфу, были встречены с большим энтузиазмом.
Джеральд решил совместить свои поездки в Соединенные Штаты по поручению Фонда с рекламой своих книг. «Сад богов» пошел в Штатах на «ура», хотя сам автор относился к этой книге более чем скептически. «Это третья книга о нашей жизни, — писал он Ларри, — и, похоже, последняя. Я устал от твоих сравнений». В «Майами геральд» писали: «Книга просто замечательная — автор остроумен, весел, наблюдателен, счастлив». «Бостон глоуб» шла еще дальше: «Это лучшая часть трилогии, написанная гораздо лучше своих предшественниц. Все части идеальны по форме и содержанию, язык богат и образен. Читатель снова погружается в восхитительную атмосферу. Здесь столько замечательных историй, так много веселья, столько точных наблюдений природы и человека, что не устаешь поражаться мастерству автора». Но некоторые критики встретили «Сад богов» скептически. Как мог автор запомнить столько деталей и воспроизвести их спустя сорок лет после описываемых им событий? Как он мог написать три книги о пяти годах, проведенных на Корфу, и до сих пор не наскучить читателю и не повториться? «Должен признать, — писал критик из «Вашингтон пост», — что это первая из книг о Корфу, над которой я не смеялся вслух, хотя мне было очевидно, что от меня этого ждали».
Положение Джеральда в писательском мире оставалось шатким. Его последняя рукопись «Пикник и прочие безобразия» не вызвала восторга у редактора, Филиппа Зиглера. Он говорил Питеру Гроузу:
«Книга вполне в духе Джерри, она веселая и живая, но я слишком высоко ценю и его самого, и его писательский дар, чтобы утверждать, что считаю это произведение первоклассным. Разумеется, мы ее издадим, но должен признать, что рекламировать ее будет нелегко. Очень печально видеть, как снижаются продажи книг Джерри. Я очень надеюсь, что следующая его книга позволит нам развернуть широкую рекламную кампанию. Это должен быть рассказ об экспедиции за каким-нибудь удивительным зверем, хотя мне самому ничего, кроме панды, на ум не приходит».
Это письмо подтверждает не только кризис в писательской деятельности Джеральда, но и осложнения в отношениях с издателями. Из чувства противоречия Джеральд называет замечания Зиглера «снисходительными» и пишет, что его мнение об издателях, которых он раньше знал и любил, сильно пошатнулось. На протяжение десяти лет Джеральд пытался проникнуть в Китай. Если издательство «Коллинз» предложит ему приличный аванс, он сможет отправиться за интересной добычей. Он пишет Питеру Гроузу: «Не пора ли мне подыскивать другого издателя?»
В свете сложившейся ситуации Фелисити Брайан летела на Джерси, не испытывая уверенности в будущем. Но с момента первой же встречи с прославленным автором в его квартире на Джерси она была очарована этим энергичным, обаятельным человеком, радующимся жизни и буквально фонтанирующим новыми идеями. В следующий визит в поместье Огр Фелисити взяла с собой своего четырехлетнего сына и была поражена тем, как ребенок и Джеральд быстро нашли общий язык. «Определение, которое Десмонд Моррис дал Дэвиду Эттенборо — «любопытный четырнадцатилетний мальчишка», — вполне применимо и к Джерри, — писала она. — В своих лучших книгах он просто неподражаем, а его язык великолепен». Фелисити предложила Джеральду новую идею — написать книгу, которая поправит его пошатнувшиеся дела. Она должна была называться «Натуралист-любитель», а возможности продаж открьшались самые широкие. Высока была вероятность того, что телевидение решит снять по ней сериал. Джеральд снова был на коне. По продажам книга «Натуралист-любитель» превзошла все, написанное им ранее, в том числе и «Мою семью и других зверей».
Тем временем Фонд рос и креп, несмотря на сильное противодействие официальных зоологических кругов. Разведение животных в неволе стало считаться самым эффективным способом спасения видов, которым угрожает уничтожение. Еще в 1965 году на конференции Зоологического общества Лондона доктор Эрнст Ланг из Базельского зоопарка заявил: «Чтобы спасти вымирающих животных, недостаточно только содержать и разводить их в зоопарках. Должна быть возможность вернуть их в среду естественного обитания, хотя бы в рамках заповедников и национальных парков. Мы считаем, что подобная схема вполне осуществима. Зоопарки готовы оказать помощь Международному союзу охраны природы в этой сложной задаче при условии, что к ним будут прислушиваться и с ними сотрудничать».
