Герой этой книги — один из тех людей, которые оправдывают «эту иррациональную страну»; он живой пример того, как можно перемолоть и утилизовать ее агрессию и безумие, как экспонировать масштабы, оригинальную фольклорную традицию и перспективы футурологии таким образом, чтобы очеловечить их, сделать привлекательными для потребителя (до глобализации надо, наверное, было говорить «для маленького человека»). У писателя М. Шишкина в романе «Венерин волос» Россия называется Негритянским островом: потому что все здесь обречены, как в считалке про десять негритят. Так вот Проханов — та сирена, которая может заманить на этот остров одиннадцатого негритенка, посулив ему роль мессии.
Он искренне уверен, что Россия — другая, и, мало того, все прочие народы, по большому счету, идут в ад и только русские сопротивляются — потому, что в них заложены антизападный иммунитет и любовь к свету и инстинкт построить рай на земле. Отсюда советский «Красный проект», отсюда русские иконы, отсюда русский авангард, отсюда русские песни, русские березы — оригинальное сочетание энергии, дерзания, этики и эстетики. «Эта красная попытка, — твердит он, — будет воспроизведена в XXI, XXIV, XXIX веке. Потому что идеи и задачи, связанные с концентрацией, с организацией мира, с созданием централизма для выживания человечества в условиях Земли и для трансляции этой антиэнтропийной идеи в космос, остаются у человечества». Он искренне верит в то, что и у него самого есть миссия — доставить сведения быстрее, чем все его соотечественники, и тем самым препятствовать инфернализации мира. Все это может озадачивать, но факт: когда он упирается обоими каблуками, искры брызжут во все стороны, и игнорировать этот фейерверк затруднительно даже слепому.
Это мешающее, дестабилизирующее существо, ходячий очаг нестабильности, не позволяющий России превратиться в «тихую европейскую страну» — обеспечивает ей шанс на развитие. Мы обязаны Проханову тем, что благодаря ему быстрее проходим нынешнее состояние. Он — в качестве художника, писателя, политолога, телеперсонажа, по разным направлениям нащупывающего возможность прорыва где только можно — вырывает нас из лунки, увлекает вперед и вверх. Он всегда выбирает энтропию — в надежде выиграть на вспышке энергии еще один отрезок «исторического времени», потому что знает, что у государств и наций есть свой срок жизни. Это существование на грани вымирания — довольно депрессивное состояние. Автор этих строк склонен думать, что читать Проханова не просто «интересно» или «скучно»; его тексты складываются в тот психический протез, который несомненно необходим всякому обладателю российского паспорта, не обладающему таким ресурсом витальности, как сам Александр Андреевич.
Проханов, безусловно, существо особого порядка — и если вас не устраивает нейтральное уилберовское «мудрец», а словосочетание «существо особого порядка» вызывает у вас в памяти только маленьких зеленых человечков, то вам лучше самому придумать слово, как его называть (и не забудьте учесть, что, в широком смысле, преодоление есть спасение). Как бы то ни было, сейчас, когда процессы протекают в открытой форме, лучше воздержаться от аксиологических оценок — хорошо или плохо то, что он делает. Мы можем просто наблюдать и, не устанавливая счетчик, пользоваться той энергией, которую он генерирует.
В общем, мы не рискнем, разумеется, заявить, что Проханов, с его бесконечной способностью к творчеству, к конструированию, к синтезу, к созданию «амальгам», «атласов» и «симфоний» — живое воплощение Духа-в-действии; но трудно, имея представление о его биографии, не согласиться с тем, что Проханов — живой инструмент Духа.
Карикатура из газеты «Дуэль».
Весной и летом 2006 года 68-летний Александр Андреевич Проханов больше всего напоминает себя самого тридцатилетней давности. Он опять летает по стройкам и предприятиям: только что запущенная Бурейская ГЭС, Ленинградский судостроительный, Северный трубопровод — от Вологды до Выборга.
Человек с чувством будущего более острым, чем у обывателя, он ощущает качественное изменение ситуации: военные заводы, по его мнению, опять загружены работой, запускаются новые АЭС, у России, снимающей пенки с цены на нефть, образуется новый запас прочности — и даже потенциал, перспектива, ресурс развития. По серии интервью главного редактора «Завтра» с «жрецами» — в основном, учеными, футурологами и менеджерами-оборонщиками — видно, что он все более убежден: надир пройден. Еще год назад из-за двери его кабинета непременно доносился рефрен: «у путинской России нет никакого потенциала развития!» — если бы к нему пришел взять интервью марсианин, он бы и ему сообщил об этом. Теперь вдруг ему стало очевидно: все, что он истово высеивал на протяжении последних пятнадцати лет, не пропало — а взошло, пусть мучительно, медленно; это открытие, пусть и не подтвержденное пока более трезвомыслящими наблюдателями, преисполнило его колоссальным оптимизмом.
Одурманенный этими афродизиаками, он вновь принимается активно ухаживать за людьми в серых костюмах, в которых, кажется ему, потенциала все же больше, чем во всех прочих. Он помещает в газете свое огромное интервью с Чубайсом — не менее сенсационное, по сути, чем раньше с Березовским. Полушутя, полусерьезно, он называет себя «старцем Филофеем» — тем самым, который пять веков назад объявил, что Россия должна стать Третьим Римом. Он публикует концепцию Пятой империи (Первая — Киевская Русь, вторая — московская допетровская, ивано-грозненская, третья — петровско-романовская, четвертая — советская). Он вот-вот напечатает беседу с Сурковым (возможно, уже и напечатал: автор книги, раздраженный тем, что за 12 рублей ему всякий раз предлагают монотонный гимн кровавому режиму, перестал покупать «Завтра») — во всяком случае, дает понять, что это вопрос дней; там серый кардинал Путина должен обозначить, вскрыть их отношения, рассказать о том, кому он обязан идеологической программой.
Проханов осуществляет вторую попытку обольстить Путина. Первая, в самом начале, провалилась — тот «человек, похожий на фигурку шахматного офицера, вырезанную из слоновой кости», превратился в радугу, мыльный пузырь. «Путина раньше не было. Его клонировали, как овцу Долли. Взяли пункцию из печени Ельцина. Ввели в поджелудочную железу Березовского. Залили волшебным раствором, чей рецепт удалось узнать от тещи Глеба Павловского. Раствор состоит из щепотки гексогена, волоска ваххабита, шляпы Боярского, пуантов Васильева, перхоти Райкина, пота Карелина, слюны Аяцкова, наручников Гурова, тувинского бубна и ночной туфли Собчака, добытой методами внешней разведки». Восемь лет спустя Проханов, похоже, готов признать, что, какова бы ни была генеалогия президента, сейчас он близок к тому, чтобы, по его совету, сделаться «императором Полярной Звезды» (или из Савла стать Павлом — у Александра Андреевича, как всегда, широкий репертуар метафор и аналогий). У него, говорит Проханов, есть сейчас выбор: кануть ему в Лету — или стать человеком истории, вторым Сталиным.
