Тем не менее многие факты замолчать не удалось. Например, что родился Сигизмунд Соломон (Шломо) Фрейд в 1856 году во Фрайбурге. Причём в семье мелкого и не шибко удачного еврейского торговца, которому было за 40, и его второй (или третьей? – это до сих пор покрыто мраком тайны) жены – 19-летней Амалии Натансон. С неё-то и тянутся российские корни Фрейда – Амалия была родом из городка Броды (могла бы и взять псевдоним – Бродская), в детстве жила в Одессе и купалась в Чёрном море. Вот и докупалась.
Отец Фрейда не мог оторваться от своей молодой жены и творил ребёнка за ребёнком: на следующий, 1857 год жена родила ещё одного мальчика. Фрейд, отличавшийся редкой памятью на детские события (как правило, человек не помнит практически ничего, что произошло до пяти лет), ужасно ревновал мать к братику, и мальчик умер через шесть месяцев. Вот и доревновался. Потом Сигизмундика мучили угрызения совести от испытанной радости, что конкуренция на мамино внимание уничтожена.
Все ютились в одной комнате, и потому Зиги (так звали Сигизмундика в детстве) оказался свидетелем родительской ебли. На него она произвела такое жуткое впечатление, что он на нём выстроил целую теорию, в которую, как в прокрустово ложе, запихал впечатления всех детей.
Фрейд натужно вспоминает младенчество и заключает, что в самом начале его жизни первой женщиной, кто дала ему познания в сексуальных делах, была няня, но в чём эти познания состояли, он не уточняет (1:16).
У Зигмунда было два сводных брата, Филипп и Иммануэль (от первого брака отца). Ходили и продолжают вышагивать слухи, что Филипп, которому было 24, поимел молодую жену отца Амалию, когда той было 23. Доказательств нет. Но как хотелось бы для смака, чтобы это было правдой, тем более что ничего естественней придумать невозможно. Автор книги (1) даёт такой аргумент против справедливости этих слухов: мол, мать Зигмунда из одной беременности впадала в другую и ей, мол, хватало одного оплодотворяющего мужчины.
Аргумент этот – чистая хуйня, говорящая о недостаточной «фрейдистости» биографа. Ведь беременная ещё больше горит еблей, так как она не боится забеременеть от чужого. Ведь это целых девять месяцев для беззаботных совокуплений. И менструаций нет, во время которых, по еврейским законам, женщине нельзя раздвигать ноги. Ведь после зачатия, когда стоп кровям установлен, женщина свежа, без намёков на живот, полная молодой похоти для молодого самца. Именно потому, что Амалия была беременна, вероятность её связи с Филиппом растёт, а не уменьшается.
Так что вполне вероятно, что именно из-за этой связи Филипп и Иммануэль уехали в Манчестер заниматься текстильным бизнесом, а семья Фрейдов переселилась из Фрайбурга в Вену.
На померевшем братане дело не остановилось, и мать Фрейда родила Зигмунду пять сестёр и ещё одного, последнего, братика в 1866 году.
В 1942 году четыре из пяти престарелых сестёр были убиты в газовых камерах Освенцима.
Первенец Зиги был любимым ребёнком. Его сестра Анна, которой было 8 лет, занималась музыкой, но 10-летний будущий психоаналитик заявил, что бренчание на пианино мешает ему заниматься своими делами, и музыкальная жизнь Анны была уничтожена родителями на корню.
С юных лет Зигмунд брал на себя роль морального руководителя, причём весьма консервативного. Так, когда Анне было 15, он не позволил ей читать Дюма и Бальзака из-за их, как ему представлялось, непристойности. А когда Анне стукнуло целых 16, то из России (опять роковое российское влияние) приехал богатый дядюшка по матери и сделал ей предложение. Ему было всего-то 59 лет. Отец согласился, мать мудро не отказала, но решила посоветоваться с Зигмундом, который к тому времени был студентом на первом курсе университета. Он выдал отказ и сказал, чтобы похотливый старец отправлялся туда, откуда приехал. И выгодная помолвка сестры расстроилась. (Зигмунд, по-видимому, не хотел, чтобы сестра повторяла судьбу матери, вышедшей юной за пожилого отца. Но всё это было в глубоком, ещё не известном ему подсознании.)
Благочестие или благонравие, а точнее, невинность дошла у Фрейда до устрашающих (во всяком случае, по нынешним временам) размеров. До своей женитьбы в 30 лет он был скорее всего девственником и занимался лишь онанизмом, который он всю жизнь хулил и которым страшил всех вокруг. Всю свою энергию он тратил на занятия наукой (за вычетом на онанизм).
Прежние биографы были озабочены одним – как сделать самого Фрейда асексуальным – и изо всех сил избегали фрейдовских намёков на его мастурбацию. Мастурбирующий мальчик, а потом и юноша Фрейд – что может быть ужаснее, оскорбительнее и изничтожающе для психоанализа? (1)
Степень инфантильной невинности Фрейда проступает в известном эпизоде, когда он, будучи 26 лет от роду, гулял со своей невестой Мартой по природе. Она пару раз отходила в сторону, чтобы подтянуть чулки. Фрейд хотел по-джентльменски отвернуться или хотя бы потупить глаза, но вместо этого осмелился (о нет, не залезть ей под юбку), а подглядывать за процессом подтягивания. А потом он многословно и долго извинялся перед невестой за своё преступление. Это в 26-то лет! Это врач, знающий женскую анатомию, да и мужскую!
С Мартой Зигмунд познакомился в 1882 году и пребывал в состоянии обручённости четыре года. Женился лишь в 1886 году, в 30 лет (деньги на женитьбу зарабатывал), причём виделся с невестой лишь считанные разы, так как Марта вскоре после их знакомства переехала с семьёй из Вены в Еамбург. Лишь благодаря их переписке удаётся получить представление (разумеется, искажённое) о том, что происходило в жизни Фрейда. Не будь их разлуки, не было бы и писем – чуть ли не единственного систематического свидетельства фрейдовского бытия того времени.
Став врачом, Фрейд возмечтал найти какую-либо идею, с помощью которой можно было бы стать знаменитым и сделать на ней большие деньги. Первой такой идеей стал кокаин. В те золотые времена этот порошок цвета белого золота был легален, повсеместно доступен и дёшев. Фрейд заметил, что принятие этого порошка спасает его от депрессии (ещё бы – сидел и дрочил, а потому мучился чувством вины) и делает его работоспособным. Он раздобыл литературу о кокаине и в 27 лет стал принимать его регулярно. Писал об этом своей невесте и предлагал ей щепотки. Фрейд думал, что открыл эликсир здоровья, молодости и сексуального возбуждения (1:55). Он пишет Марте, что наблюдал трёх человек, у которых появлялось сексуальное возбуждение от приёма кокаина (1: 57). Был ли Фрейд одним из них? А то, как он удовлетворял своё сексуальное возбуждение, нам уже известно.
При его девственном образе жизни ему вполне хватало возбуждения и без кокаина, либо кокаин позволял ему дрочить часами и это привлекало его? Он усиленно фантазировал об изнасиловании – именно так ему хотелось обойтись с Мартой. Кокаин помогал ему и здесь.
