Ознакомительная версия.
– Герр лейтенант?
– Есть данные по всем сегодняшним потерям?
– Так точно! У Роттера двое солдат ранено, у Ковальски один тяжело ранен, у Диттнера тоже двое. Всего у нас сейчас 32 человека.
Лейтенант Шюллер сделал запись и затем спросил:
– А ты можешь дать мне связного, проводить меня в 6-ю роту?
– Конечно. Вильман, отведи герра лейтенанта к лейтенанту Фуксу.
– Так точно, герр лейтенант!!
– Да, береги себя, Йохен. Когда завтра ситуация выправится, я немедленно пришлю донесение.
– Спасибо, Берт, тогда до завтра.
Полевая кухня, как обычно, показала себя с самой надежной стороны. Она подъехала к площади и встала в безопасном месте. Неметц привез ужин. Вскоре он появился с нашим гауптфельдфебелем.
– Ну, Михель, у тебя все в порядке?
– Так точно, герр лейтенант, все в обозе в порядке.
– Почту получили?
– Так точно, почта пришла.
– Думаю, завтра все закончится. Если батальон отсюда выведут, думаю, у нас будет несколько дней отдыха. Приготовь все, чтобы помыться и побриться. Портным, ремонтникам и брадобреям – всем найдется работа. Ну, для тебя в этом ничего нового.
Михель ухмыльнулся – мол, старый конь борозды не портит.
Я понял и ухмыльнулся.
Снаружи доложили, что кухня готова ехать обратно. Михель доложился и ушел.
Снова на большой город упала тишина – не считая слышного кое-где пулеметного и автоматного огня.
Комната, в которой мы собрались ночевать, была лишена домашнего уюта. Окон не было. Также здесь собрались наши медики.
Поев, я прилег на носилки. Как обычно, стальной шлем лежал рядом с головой, как и автомат. Я даже смог укрыться одеялом. Вскоре я уже спал.
Глухой удар по голове, который я ощутил сквозь сон, разбудил меня. Я не знаю, сколько я спал. Что-то произошло, но что?
Вокруг меня все было тихо, в комнате было темно. Вверху был слышен звук мотора «швейной машинки», как обычно без разбору сыплющей вниз легкие бомбы.
Теперь мне было легче думать. Я чувствовал боль в голове и потянулся пощупать – рваная рана!
Я встал, разбудив товарищей. Мы зажгли лампу. Мне все было ясно: бомба с одной из русских машин попала в наше обиталище. Сотрясение сбросило обломки с потолка в четырех метрах надо мной. Кусок тридцати сантиметров в диаметре приземлился рядом с головой около носилок, на которых я спал. Кусок толщиной с запястье попал мне в голову.
Наш санитар Пауль прочистил рану и перевязал мне голову. Товарищи поздравили меня как везунчика. Как бы то ни было, мне повезло. Большой кусок раздробил бы мне череп. После всего я не мог заснуть. В голове шумело, но она была на месте, так что приходилось воевать дальше.
Этим чертовым «швейным машинкам» принадлежала вся ночь. Днем они не летали, но ночью эти тихоходные машины перелетали через линию фронта, наобум разбрасывая бомбы. Я убедился на собственном примере, что иногда они не промахивались.
Я лежал на носилках и думал о том, на какой тонкой нити в такие моменты повисает судьба. Я был убежден, что Господь установил каждому его последний час и его не изменить. Со временем я понял, что имел в виду Фридрих Великий, сказав: «Неважно, что я живу, но важно только, что я исполняю свой долг».
Штаб LI АК: 05.35 27 сентября 1942 г. На всей передовой LI армейского корпуса ночь 26 / 27.9.1942 г. прошла в непрерывных налетах самолетов противника при активном беспокоящем огне…
27 сентября 1942 г.
Привезли кофе. Скоро рассветет. Надеюсь, день будет не трудным, потому что все мы нуждались в отдыхе и восстановлении. Один за другим пришли мой друг Ули Вайнгертнер, лейтенант Фукс и обер-фельдфебель Якобс. Они слышали о том, как мне не повезло, и были рады, что тем не менее мне хватило запаса удачи. Мы все разделяли мнение, что урон, который противник может нанести, будет незначителен, поскольку с рассветом он окажется у нас на тарелке. Тем не менее приказом дня было «соблюдать осторожность».
Светало. Я слез с носилок, я взял бинокль и попытался осмотреть лежащий подо мной берег. Грузовой поезд, который я вчера видел, был невообразимо длинен. Головы поезда отсюда видно не было. Было невозможно оценить количество имущества, которое он вез. На открытые платформы были погружены танки, грузовики, тракторы, пушки и другое имущество. Я попытался посмотреть, что там дальше, и взглянул в сторону кромки берега.
Подожди-ка – там, за крошечным клочком земли, выдающимся в реку, что-то движется.
– Юшко, посмотри на тот мыс. Что там?
Павеллек впился в окуляры:
– Русские, герр лейтенант. Целый отряд.
Я думал то же самое.
– Пошли, Юшко! Неметц, Диттнер и Роттер прикроют нас из пулеметов.
Мы слезли с дамбы, нырнули под вагоны и пошли к мысу.
Я не мог поверить тому, что вижу: русские солдаты столпились на самом кончике песчаного мыса. Я оценил их количество в сто человек. Они были безоружны. Они увидели, что мы подходим, и стали поднимать руки. Между нами оставалось тридцать метров. Волны Волги залили мне сапоги. Я заметил это, лишь когда носки и ноги промокли.
– Спроси, есть ли среди них офицеры.
Павеллек крикнул в сторону русских. От толпы отделился человек и сказал, что он офицер. Я дал ему подойти. Будучи спрошен о звании, он сказал, что он младший лейтенант, а по профессии – учитель. Ему было лет 30, и нас поразило, насколько он спокоен и сдержан. Павеллек перевел мой вопрос, есть ли здесь другие офицеры. «Четыре офицера и два комиссара вчера вечером переплыли Волгу на лодке».
Солдаты 276-го пехотного полка (вероятно, 6-я рота лейтенанта Фукса) на позиции над дамбой. Слева статуя летчика Виктора Степановича Хользунова, которую немцы видели за много дней до того, как к ней вышли. Хользунов, уроженец Сталинграда, был награжден званием Героя Советского Союза за боевые действия во время гражданской войны в Испании. Статуя пережила бои и стоит до сих пор
С помощью Павеллека я разъяснил младшему лейтенанту, что, как самый старший по званию, он отвечает за остальных пленных. Солдаты должны подходить к нам в колонне по три, а он должен их вести. Младший лейтенант поговорил со своими, они собрались и построились. Голова колонны уже начала движение, когда я заметил лежащего. Павеллек отрядил четырех последних поднять раненого.
Русские еще не дошли до первого дома за площадью, когда по нам начала стрелять артиллерия с той стороны Волги. Тем, кто стрелял, было нетрудно засечь места попаданий, потому что снаряды легли совсем рядом с колонной.
«Эти собаки стреляют по своим же товарищам!» – ругался Павеллек, и я мог лишь с ним согласиться. К счастью, никто из них не пострадал. Пленных было 124.
Оперативный отдел штаба 6-й армии: 10.40 27 сентября 1942 г.
С 00.00 28.9. 4-я ТА временно примет зону ответственности по Волге на север, до городской электростанции включительно. 71-я ПД передается ей в тактическое подчинение.
Ознакомительная версия.
