Ознакомительная версия.
Оперативный отдел штаба 6-й армии: 10.40 27 сентября 1942 г.
С 00.00 28.9. 4-я ТА временно примет зону ответственности по Волге на север, до городской электростанции включительно. 71-я ПД передается ей в тактическое подчинение.
Граница между XXXXVIII танковым корпусом и LI армейским корпусом будет согласовываться штабами этих корпусов…Штаб LI АК: 18.10 27 сентября 1942 г.
По линии фронта LI АК сломлено последнее сопротивление противника по обоим берегам Царицы, а вражеский плацдарм уничтожен…
В частности:
В 06.00 штурмовые группы 94-й ПД пробились к причальной стенке, уничтожили противника, окопавшегося за ней, достигли берега Волги и очистили его вдоль всей линии передовой.
В утренние часы 71-я ПД уничтожила артиллерийские гнезда сопротивления вдоль Волги, при этом взяв 400 пленных. До 07.00 взят берег Волги на всем протяжении фронта дивизии. Дивизия заняла оборону…Потери на 27.9.:
94-я ПД: убитыми – 4 уоф. и рядовых;
ранеными – 2 оф., 20 уоф. и рядовых.
71-я ПД: (не представлено данных).Трофеев и пленных на 27.9.: 896 пленных, 29 танков, 10 орудий, 106 пулеметов, 9 орудий ПТО, 60 минометов, 58 противотанковых ружей, 10 грузовиков.
Мы вздохнули свободнее. Теперь мы могли двигаться свободно, потому что непосредственный противник был устранен. Серьезное сопротивление было сломлено. Разрозненные разрывы снарядов с того берега беспокоили нас куда меньше. Я приказал компанитруппфюреру оставаться на командном пункте, пока я не вернусь с доклада батальонному командиру.
Только я успел пересечь площадь, которая так долго не пускала нас вперед, как увидел «папу Вайгерта». В сопровождении связного он шел прямо к нам. Не успел я доложить, как он воскликнул: «Поздравляю, Холль! Вы и ваши солдаты прекрасно справились с задачей. Я представлю вас к Рыцарскому кресту!»
Майор пожал мне руку и кивнул моему связному Неметцу. Он осмотрел вчерашнее поле боя. Я давал ему нужные ответы. Потом мы вместе пошли на мой командный пункт.
Глава 2 Боевые действия в поселке Баррикады 276-й пехотный полк переподчинен 24-й танковой дивизии
28–29 сентября 1942 г.
Штаб LI АК: 16.45 28 сентября 1942 г.
94-я ПД: до 05.30 267-й пехотный полк сменен частями 71-й ПД. 276-й пехотный полк возвращен под управление своей дивизии…
Два дня отдыха были днями, подаренными именно нам, пехотинцам. По контрасту с днями операции, когда в любой момент мы могли войти в контакт с неприятелем, теперь у нас были другие задачи – то, что нужно делать, чтобы окончательно не сойти с катушек. Первым делом, личная гигиена – купание или мытье, бритье, стрижка. Если получалось, мы меняли белье и чинили форму. И, что самое главное для пеших частей, мы должны были почистить орудие и пополнить запас боеприпасов. Для этого использовались умельцы из обоза – портные, сапожники, брадобреи, оружейники и т. п. Раздавались письма из дома, собирались и отправлялись письма домой. Нужно также заполнить всю отчетность, которую некогда было составлять во время боевых действий, – донесения о боевом составе, заявки и т. п. Гауптфельдфебель, «ротная мать», следил за тем, чтобы все было сделано по регламенту.
Штаб LI АК: 23.20 28 сентября 1942 г. Утром 29.9. 94-я пех. див. маршем следует в расположение XIV танкового корпуса, не считая частей, уже находящихся рядом с расположением корпуса, и без 276-го пехотного полка, который остается в составе LI армейского корпуса…
Вражеский огонь с другого берега Волги редко попадал в наш сектор. Почти не было видно вражеской авиации, не считая «ночных кофемолок». Погода тоже была к нам добра. Небо целыми днями оставалось ясным, если не считать рукотворных облаков, созданных нашим оружием. Те облака были огромными застилающими небо черно-серыми тучами. Гуще всего они были к северу от нас, где были слышны звуки битвы. В том же секторе проходили основные действия наших Люфтваффе, бросающих свои разрушительные бомбы. С расстояния в шесть километров мы видели железные балки, взлетающие в небо, как спички.
На совещании командиров рот, которое вчера провел командир батальона, нам стало абсолютно ясно, что с сегодняшним боевым составом рот мы слишком слабы, чтобы пускать нас в дело как боевые части. Это было так же очевидно и командиру, и мы всерьез надеялись, что до того, как снова пойти в дело, нам пришлют пополнение.
Я сидел под бритвой «Фигаро» нашего ротного брадобрея. Он только закончил меня стричь, когда Марек протянул мне приказ из батальона, который указывал, что полк завтра выведут и перебросят в другой сектор. Приказ по батальону включал необходимые детали о времени отбытия, порядке марша батальона, а также позициях, на которых будут расположены роты.
Освежившись, я пошел со связным Неметцем на КП батальона. Первым делом я нашел адъютанта, моего друга Иоахима Шюллера.
– Привет, Йохен!
– Сервус, Берт!
– Что там с этим «занятием нового сектора»? Ты сам слышал вчера на совещании – и знаешь из наших рапортов в полк, – как мы слабы. Ради всего святого, мы и цветочного горшка не можем захватить с той горсткой людей, что у нас осталась! Видишь ты в этом хоть какой-то смысл?
Йохен попытался меня успокоить:
– В принципе, ты прав, Берт. Мы тоже сделали серьезные рапорты в полк ровно о том же. Но нас уверили, что мы всего лишь заменим другую дивизию, которая занимает позиции в поселке Баррикады. Мы будем просто держать позиции. Никто не собирается атаковать нашими слабыми частями. Наш полк передадут на это время 24-й танковой дивизии. 389-ю пехотную дивизию отсюда выведут и поставят где-то еще.
Я был настроен скептически. Если нас выведут из нашей дивизионной структуры – в которой мы занимали значительное место, – кто побеспокоится, будем мы способны обеспечить атаку или нет, когда нас передадут другой части? Я выразил свои сомнения командиру. Он внимательно выслушал, кивнул в знак одобрения и, пристально глядя на меня, наконец сказал:
– Слушайте, Холль, не критикуйте решения начальства. Мы получили приказ и выполним его как пруссо-германские солдаты. Ясно?
Я вытянулся по стойке «смирно»:
– Так точно! Я только беспокоюсь о своих солдатах.
Он ответил с улыбкой:
– Мы все об этом беспокоимся, Холль.
После того как меня ознакомили с общей ситуацией – насколько штаб батальона мог это сделать, – я доложил, что ухожу, и вернулся в роту.
Гауптфельдфебель Михель, который уже приехал с «гуляш-пушкой», уже знал о приказе выступать. Обоз должен был выйти позже и получить от батальона место расположения где-то за нашим районом ответственности. Отвечал за это батальонный казначей Кнопп. Оттуда он заново установит связь с ротами.
Ознакомительная версия.
