лексиконе. В 1891 году Энгельс писал о том, что «пути нашей партии и рабочего класса к руководству могут быть воплощены в жизнь только в форме республики» [20]. В 1908 году Каутский согласился с этим тезисом и подчеркнул, что «для нас демократическая республика является одной из наиболее предпочтительных форм государственного устройства» [21].
В этом же духе Роза Люксембург предложила в 1910 году решение в пользу республики. Она попыталась показать политическую массовую забастовку как средство борьбы за всеобщее избирательное право в Пруссии. Каутский же на тот момент не хотел организовывать агитацию за республиканскую форму государственного устройства среди социал-демократии. Он рассматривал республику только лишь как дальнюю задачу социализма и как его непременное будущее. В то же время мнение Каутского о демократической республике было направлено узкому кругу партийной элиты. Роза, напротив, хотела широкую дискуссию, она хотела бросить так называемое республиканское решение «в широкие массы».
В начале полемики между Каутским и Люксембург относительно массовой стачки и демократической республики Ленин не участвовал в споре, однако позже он в принципе одобрил позицию Розы. В начале 1917 года он отметил в своей речи о русской революции 1905–1907 гг., что важнейшим методом этой революции была массовая забастовка. Ленин разделял мнение Люксембург о демократической республике. «Она [русская революция] была буржуазно-демократической, поскольку то, к чему она непосредственно стремилась и…чего смогла достигнуть, была демократическая республика». Однако демократическая республика не была для Ленина главной целью революции. Он видел большое различие между буржуазной и социалистической республикой.
В духе Люксембург Ленин рассуждал: «Как в 1905 году в России под руководством пролетариата началось народное восстание против царского правительства с целью установления демократической республики, так и в ближайшие годы в связи с этой захватнической войной в Европе поднимутся восстания под руководством пролетариата против власти финансового капитала, против крупных банков, против капиталистов, и эти потрясения могут завершиться только экспроприацией буржуазии и победой социализма» [22].
Демократическая республика была для Ленина политической конъюнктурой. Он писал, что именно в военных условиях усиливаются различия между республикой и монархией, но это отнюдь не означает, что именно в годы войны возникает благоприятная ситуация для отказа от идеи республики или для ее защиты. В данном случае Ленин полагал, что не стоило под влиянием военных условий делать далеко идущие выводы о будущем республиканской формы [23].
В отличие от Ленина и Каутского Роза Люксембург настаивала на требовании республики и демократии как центральном для СДПГ еще до начала Первой мировой войны. Установление демократической республики она считала главной задачей социал-демократических лидеров в войне и требовала «политических решений, которые могли бы прояснить задачи и интересы пролетариата в войне». Поэтому социал-демократия должна была после начала войны выступить против сокращения гражданских прав и свобод в осадном положении и за республику [24].
2. Вопрос демократии и свобод в рамках социал-демократической партии.
А. Лашица считает, что в этом пункте проявились «принципиальные различия обоих в вопросах о единстве партии и внутрипартийной демократии» [25]. А. Лашица права. С самого начала социалистического движения в России Люксембург резко критиковала «ультрацентрализм большевиков» [26].
Не стоит, однако, упускать из виду тот факт, что между Россией и такими государствами, как Германия и Австрия существовали большие различия. В России невозможно было построить федерацию социалистов различных национальностей, как это было в Австрии. Основное население здесь было славянским. Национальные меньшинства концентрировались на окраинах империи; число их социалистических организаций было крайне низким. При этом между национальными социал-демократическими организациями имелись существенные разногласия, в особенности между русской и польской.
Проведение параллелей между германским и российским социал-демократическими движениями позволяет сделать интересное наблюдение: германская партия формально действовала в качестве единой организации, в рамках которой допускались широкая свобода мнений и создание фракций. Такая терпимость была чужда русской социал-демократии, практически с самого начала отличавшейся внутренней борьбой и отсутствием, прежде всего, организационного единства. В Германии было достаточно записаться в партию и оплачивать членские взносы, чтобы считаться социал-демократом. Собственное мнение и склонности можно было оставить при себе. В России, напротив, социал-демократическое движение уделяло гораздо большее внимание идеологической чистоте, строгому следованию заданным идеологическим установкам. Не случайно именно идеологические обвинения стали решающими в ходе репрессий 19201930-х гг., когда люди причислялись к «троцкистам» и обвинялись в предательстве марксизма-ленинизма. Роза Люксембург находилась в этом отношении «между двух огней»: с одной стороны, она критиковала сектантство большевиков, с другой – с осторожностью относилась к идее объединения всех фракций РСДРП.
Дискуссия вокруг проблемы свободы внутри партии развернулась вскоре после октябрьской революции 1917 года. Роза Люксембург с пониманием относилась к роспуску конституционного собрания большевиками. Однако она сразу распознала, что эта акция начала подавлять не только буржуазные партии, но и внутрипартийную демократию. В протест против этой акции она написала свои знаменитые слова: «Свобода лишь для сторонников правительства, лишь для членов одной партии – сколь бы многочисленными они ни были – это не свобода. Свобода всегда есть свобода для инакомыслящих. Не из-за фанатизма «справедливости», а потому, что от этой сути зависит все оживляющее, исцеляющее и очищающее действие политической свободы; оно прекращается, если «свобода» становится привилегией» [27].
Внутрипартийную демократию Ленин видел по-другому. В 1923 году он писал о недопустимости «всех фракционных выступлений». При этом аргументация Ленина напоминала доводы Люксембург в защиту большевиков. Он писал, что «каждый выступающий с критикой… должен учитывать положение партии во враждебном окружении» [28]. Тем самым Ленин оправдывал отсутствие внутрипартийной демократии чрезвычайными условиями, то есть тем, что большевики должны бороться во вражеском окружении. Люксембург также исходила из того, что отсутствие демократии в советской России и в большевистской партии было связано с исключительными условиями русской революции. При этом она резко критиковала концепцию диктатуры пролетариата Ленина.
3. Проблемы демократии в теории и политической практике большевиков.
Следующий пункт критики Розы Люксембург также затрагивал ограничение и выхолащивание демократии в советской России. Она писала: «Без всеобщих выборов, неограниченной свободы печати и собраний, свободной борьбы мнений замирает жизнь в любом общественном учреждении, она превращается в видимость жизни, деятельным элементом которой остаётся одна только бюрократия. Общественная жизнь постепенно угасает, дирижируют и правят с неуёмной энергией и безудержным идеализмом несколько дюжин партийных вождей, среди них реально руководит дюжина выдающихся умов, а элита рабочего класса время от времени приглашается на собрания, чтобы рукоплескать речам вождей, единогласно одобрять предложенные резолюции. Итак, по сути – это хозяйничанье клики, правда, это диктатура, но не диктатура пролетариата, а диктатура горстки политиков, т. е. диктатура в чисто
