ясно, что вопрос, заданный в конце второй страницы, заслуживает уже
быть воспринятым как чисто риторический. Но нет – Набоков и на него отвечает: «Понимаешь, если б я меньше любил бы тебя, то я должен (подчёркнуто
1 Бойд Б. Конверты… С. 16-17.
2 Там же. С. 23-24.
3 Набоков В. Письма к Вере. С. 56-57.
41
в тексте письма – Э.Г. ) был бы уехать. А так – просто смысла нет. И умирать
мне не хочется. Есть два рода “будь что будет”. Безвольное и волевое. Прости
мне – но я живу вторым. И ты не можешь отнять у меня веры в то, о чём я думать боюсь, – такое это было бы счастье…».1
Да, нелегко далось Набокову переломить Верино «будь что будет»: Да, старомодная медлительность речей,
стальная простота…Тем сердце горячей:
сталь, накалённая полётом...
Эти строки, написанные поперёк, посреди текста – «хвостик», якобы
оставшийся на листке, где «я как-то … начал писать стихи тебе … и спотык-нулся. А другой бумаги нет».2
Очевидный намёк на «поперечный» характер Веры.
ВЕРА… И «МОРН»
Набокову пришлось сопровождать семью в Прагу, чтобы позаботиться и убедиться, что всё относительно приемлемо устроилось; при этом, однако, «успев
1 Набоков В. Письма к Вере. С. 56-57.
2 Там же. С. 56, 58.
42
удивить домашних», – как вспоминала младшая из сестёр, Елена, – своим
намерением вернуться в Берлин.1 Он ужаснулся условиям, в которых они оказались, и 30 декабря пишет Вере, что при первой возможности постарается
уговорить мать вернуться в Берлин. Несмотря на все хлопоты, которыми ему
приходится заниматься, он не прекращает работу над пятиактной стихотворной драмой, начатой несколько месяцев назад, – «Трагедией господина Морна».
По мнению Барабтарло, встреча с Верой «явственно и загадочно» по-влияла на «многие взгляды Набокова и его художественную систему».2 Его
письма из Праги – своего рода челнок, беспрестанно снующий между Верой
и «Морном» и с обоими одновременно выясняющий отношения.
31 декабря 1923 г.: «Знаешь, я не думал, что я так заскучаю по тебе …
хочу кончить моего Морна». Он находит в Вере идеального читателя: есть
только два человека, которым он читает «с наслаждением», – она и мама, он
видит в Вере «эту твою чудесную понятливость, словно у тебя в душе есть
заранее уготовленное место для каждой моей мысли… Знаешь, я никому так
не доверял (курсив в тексте – Э.Г.), как тебе».3 8 января 1924 г.: «Ты знаешь, мы ужасно похожи друг на друга… Ты – моя маска… Морн растёт, как пожар
в ветряную ночь».4 10 января: Набоков ждёт от Веры письма – «…ан нет.
Очень мне грустно стало… Я сочинил небольшой монолог…», – и он приводит монолог Дандилио, персонажа, устами которого он передаёт центральные
идеи своих метафизических поисков – с выводом, что «мир божественен, и
потому всё – счастье … я тебя очень люблю, моё счастье … сочиняю, не пере-ставая… Ты меня не “разлюбила”?»5 12 января: «Вчера я видел тебя во сне, будто я играю на рояли, а ты переворачиваешь мне ноты…».6 14 января: «Я
так обижен на тебя …Правда, почему ты не пишешь мне? ...мне кажется, что
голова моя – кегельбан. А тут ещё ты – молчишь… Впрочем, ты – моё счастье».7 16 января: «Спасибо, моя любовь, за твои два изумительных письма…Трагедия же не сегодня-завтра дойдёт до такой точки, после которой её
можно будет кончать где угодно… И теперь занимает меня только – ты, – никаких Морнов мне не нужно!»1 17 января: «Любовь моя, я возвращаюсь в среду… Мне осталось полторы сцены… Я никогда не думал, что буду грезить о
1 Интервью С. Шифф с Еленой Сикорской, 26 февр. 1995 г. Цит. по: Шифф С. Вера. С. 26, 597.
2 Барабтарло Г. Сочинение Набокова. С. 259.
3 Набоков В. Письма к Вере. С. 61-63.
4 Там же. С. 63-65.
5 Там же. С. 65-67.
6 Там же. С. 69.
7 Там же. С. 69-70.
1 Набоков В. Письма к Вере. С. 70.
43
Берлине, как о рае … земном… Мне почему-то кажется, что мы с тобой скоро
будем очень счастливы… Сейчас опять засяду за Морна. Боже, как хочется
тебе почитать… Неистово и бесконечно люблю тебя… Люблю».2
И, наконец, последнее (от 24 января) – всего за три дня до возвращения в
Берлин – письмо, но ему не терпится сообщить Вере, что «Морн» посвящается
ей: «Толстая моя черновая тетрадь пойдёт к тебе – с посвящением в стихах.
Косвенно, какими-то извилистыми путями … эту вещь внушила мне ты; без
тебя я бы этак не двинул… Я всё твёрже убеждаюсь в том, что the only thing that matters в жизни, есть искусство».3
«Трагедию господина Морна» Г. Барабтарло определяет как явление
«неожиданного шедевра», в котором «Набоков обнаруживает не по возрасту
мощное мастерство, и где же? не в прозе, но в драме, да ещё и в стихотворной!».4 По его мнению, «эта драма в
