но манящую даль. В конце концов он решил поехать по заведомо
благожелательному адресу: на юг Франции, где управляющим в имении работал бывший глава Крымского правительства (агроном по профессии) Соломон
Крым, друг покойного отца, любивший стихи его сына.
ВЕРА
1 Цит. по: ББ-РГ. С. 231.
2 Барабтарло Г. Сочинение Набокова. С. 260.
3 ББ-РГ. С. 242.
37
Но «дня за два» до отъезда, 8 мая 1923 года, состоялась его встреча с таин-ственной незнакомкой. Именно так, «дня за два» – не точнее – дважды определяется Бойдом датировка этой знаменательной встречи: в первом томе его
биографии Набокова и в предисловии к «Письмам к Вере».1 Если это так, то
для Веры 8 мая могло обернуться последним шансом познакомиться со своим
будущим мужем. При всей своей дискретности, он был, по-видимому, в таком
состоянии, что всем вокруг твердил – он «никогда не простит» (Зивертам – и
не простил!), уедет далеко и надолго, может быть, навсегда, – и это выглядело
вполне правдоподобно, поскольку из Берлина, жизнь в котором стремительно
дорожала, уже наблюдался заметный отток эмигрантов.
И она решилась. Они встретились 8 мая, вечером, на мосту через канал.
Она явилась в чёрной маске с волчьим профилем. На излёте швейцарских лет
Набоков признался сестре, что инициатива знакомства принадлежала ей, Ве-ре.2 Версия о бале, запущенная самим Набоковым и кочующая из издания в
издание, заведомо недостоверна: бал состоялся 9 мая, о чём было объявление в
«Руле».3 Банальный вариант знакомства на благотворительном балу, скорее
всего, понадобился Набокову, чтобы удовлетворить и тем самым погасить любое нежелательное к этому любопытство и защитить Веру от имевших хождение пересудов, что она его, якобы, «домогалась».4 Первое стихотворение, посвящённое Вере, – сообщает Бойд, – «Набоков написал всего через несколько
часов после их знакомства».5 К сожалению, кроме этой фразы, никакой другой
информации об этом стихотворении он не приводит.
Первая весть с юга Франции – письмо Набокова Светлане Зиверт от 25
мая (1923 г.): Светлана и её семья, – пишет Набоков, – «связаны в моей памяти
с величайшим испытанным мной счастьем, которое я едва ли испытаю
впредь»; её образ преследует его повсюду, он готов отправиться хоть в Южную Африку, «и если отыщу на планете место, где не встречу ни тебя, ни твоей тени, то там и останусь жить навсегда».6
Однако уже через неделю, 1 июня, он пишет стихотворение «Встреча» и
посылает его в «Руль», где оно публикуется 24 июня.7 Стихотворение это –
ясновидческой проницательности, с точным диагнозом шлейфа прошлого
(«недоплаканной горести»), «замутившего» звёздный час настоящего, но в целом оно устремлено в будущее, завершаясь строкой «но если ты – моя судьба».
Похоже, что неделя между 25 мая и 1 июня оказалась кризисной: 1 ББ-РГ. С. 244; Набоков В. Письма к Вере. С. 19.
2 Шифф С. Вера. С. 18.
3 Бойд Б. Конверты для «Писем к Вере». Предисловие к кн. Набоков В. Письма к Вере. С. 19.
4 О такого рода слухах см.: Шифф С. Вера. С. 19, 556.
5 Бойд Б. Конверты… С. 14.
6 Шифф С. Вера. С. 20.
7 Бойд Б. Конверты… С. 20-21.
38
и что душа в тебе узнала,
чем волновала ты меня
…………………………………………….
Быть может, необманной, жданной
ты, безымянная, была?
……………………………….
Ещё душе скитаться надо,
но если ты – моя судьба…1
Тем временем, в Берлине некая В.С. (с теми же инициалами, что и у Владимира Сирина, взявшим себе этот псевдоним ещё в январе 1921 г.) начинает
публиковать в «Руле» переводы с болгарского. Первый перевод (6 июня) –
притча болгарского писателя Н. Райнова из «Книги загадок» его «Богомиловых
сказаний». Затем ещё четыре публикации, тоже из Райнова.2 Поняв, что опубликованная 24 июня «Встреча» адресована ей, Вера отвечает на неё, как полагает
Бойд, по меньшей мере тремя письмами.3 Не получив на них отклика, она передаёт в «Руль» перевод стихотворения Эдгара По с красноречивым названием
«Молчание», которое публикуется 29 июля, в неожиданном соседстве на той же
странице с «Песней» В. Сирина, начинающейся со строк: «Верь: вернутся на
родину все, / вера ясная, крепкая…», – рефреном повторяющимися в финале.4
Письмо Вере он, оказывается, уже написал (ок. 26 июля – в «Письмах к
Вере» оно опубликовано первым),5 оно просто ещё не дошло, а на август она
уезжала из Берлина, куда он 19 августа как раз и вернулся. Разминулись? Неясно. Наконец, последний из этой серии перевод Веры – притчи По «Тень» –
появляется в «Руле» уже в сентябре.6 На этом общение между Набоковым и
Верой через «Руль», по-видимому, себя исчерпало, и началась прямая переписка.
Первое (и единственное) письмо Вере, написанное Набоковым из Франции, перед возвращением в Берлин, начинается без обращения и как бы оправ-дывающимся тоном – предложением, спотыкающимся на «ну» и «что ли»: «Не
скрою: я так отвык от того, чтобы меня – ну, понимали, что ли, – так отвык, что в самые первые минуты нашей встречи мне казалось: это шутка, маскарад-ный обман… А затем…», – а затем, хоть ему и «трудно говорить», мгновенный переход на предельно доверительный тон: «Хорошая ты… И хороши, как
светлые ночи, все твои письма…». Он объясняет, что письма её нашёл только
1 Набоков В. Стихи. С. 112-113.
2 Шифф С. Вера. С. 24.
3 Бойд Б. Конверты… С. 21.
4 Набоков В. Стихи. С. 114-115.
5 Набоков В.
