Когда старик О Тхэ Хи, сжав кулаки, прибежал из Шилипина в Бэйфэнвудун, О Чжун Хва был весь в крови, лежал с открытыми глазами у пункта явки. В его зрачках, где еще не угас огонек жизни, отражалось синее небо над партизанским районом, на которое он при своей жизни часто взирал с большой любовью.
Но рот был зажат крепче, чем при жизни. Судя по этому, старик О Тхэ Хи хорошо понял, что его сын не обменял секрет организации на жизнь. Старик был горд этим и еще горше плакал. Сын его жил всего 34 года, но он прожил свою жизнь достойно. «Ведь жить дольше не значит наслаждаться большей радостью. Сынок мой, ты слишком рано ушел от отца. Если узнает об этом Полководец Ким Ир Сен, который так тебя любит, какое горькое горе охватит его!» — так приговаривал старик, обхватив руками труп своего сына.
Встретив весть о гибели О Чжун Хва, я не хотел верить в это. Меня сразу же обожгла мысль: «Неужели так потихоньку ушел он? Ведь в буднях жизни он так много говорил, так много исходил, так много оставил на земле добрых дел. Он жил так пламенно, словно огонь…»
Во время гибели О Чжун Хва рядом с ним никого не было. Он пал смертью храбрых, не успел вымолвить ни одного слова завещания. Если бы он мог выразить нам свою предсмертную волю, какое завещание он бы дал нам? Вероятно, он бы попросил дать ему новое задание, ибо завершилась работа по созданию полу партизанских районов.
Если бы он был жив, то я дал бы ему более важное задание. По логике революционера — давать больше заданий означает величайшую любовь и наивысшее доверие. Наша революция потеряла еще одного способного организатора, пропагандиста, окруженного любовью населения Цзяньдао, честного, стойкого и бесценного товарища — опору страны, который вселял в сердце людей чувство гордости, а на врага наводил ужас. Это была действительно невосполнимая утрата для нашей революции, стремительно продвигавшейся вперед в Восточной Маньчжурии.
Однако О Чжун Хва своей смертью — смертью храброго сына Родины пробуждал сознание масс, призывал их к новой борьбе. Хотя он пал, но в полупартизанских районах, созданных ценой его крови, росли, как грибы после дождя, новые хозяева революции, призванные вызвать великий подъем в антияпонской войне.
3. Совет или народно-революционное правительство?
Левацкие тенденции в партизанском районе появлялись чаще всего при создании властных структур. Определенный перегиб нашел свое концентрированное выражение при выработке линии на создание совета, а затем и в ряде мероприятий, осуществляемых от его имени. Конечно, решение создать совет было своего рода результатом мелкобуржуазной поспешности тех, кто заражен был догматизмом, исповедовал низкопоклонство и проявлял склонность к авантюризму.
Вопрос о создании органов власти мы обсуждали раньше, с периода деятельности в Союзе свержения империализма. Это была важнейшая тема наших дискуссий, к ней никто не относился пренебрежительно. Были, конечно, люди, которые считали этот вопрос чисто теоретическим. Они утверждали, например, что для корейской молодежи вопрос о власти — проблема отдаленного будущего, которую следует ставить на повестку дня только после достижения независимости Кореи и к решению которой можно приступить лишь в условиях, когда восстанавливается государственность страны. Но мы не могли согласиться с такими взглядами. Мы говорили каждому: твое утверждение о форме власти непосредственно связано с тем, какого характера революцию ты хочешь осуществить! И это было выражением нашей позиции.
В нашей политической жизни вопрос о власти стал предметом самых острых дискуссий именно в годы моей деятельности в Гирине. В политических кругах Гирина чуть ли не ежедневно обсуждался вопрос о форме государства, которое будет построено в нашей стране после достижения ее независимости. Руководители Армии независимости, принадлежащие к трем фракциям, с пеной у рта доказывали необходимость установления политического режима королевской династии или же системы буржуазной республики, в то время как Ким Чхан, АН Гван Чхон, Син Иль Ён и другие политические деятели, принадлежавшие к кругам старой компартии, ратовали за немедленное строительство социализма и установление диктатуры пролетариата.
И Пак Со Сим, вооруженный идеями классиков, вел разговор прежде всего о диктатуре рабочих и крестьян. Он поддерживал утверждение о том, что рабоче-крестьянские массы должны стать хозяевами государственной власти, но лишь покачивал головой, когда произносилось слово «диктатура».
По уровню подготовленности, а также исходя из своих интересов, одна часть гиринской молодежи выступала за установление политического режима королевской династии, другая склонялась к системе буржуазной республики, а третья аплодировала социализму советского образца.
Ким Хек, Чха Гван Су, Ке Ен Чхун, Син Ен Гын и другие коммунисты нового поколения выражали свое явное недовольство таи, что старики из Армии независимости ратовали за восстановление режима королевской династии. Что же касается утверждения о немедленном строительстве социализма, то они не были вполне уверенными на этот счет.
В сложившихся условиях нам пришлось серьезно поставить на повестку дня вопрос о власти прежде всего в молодежной аудитории, среди учащихся, где главным образом шло обсуждение политических вопросов. Все это вызвало очень горячую дискуссию.
После этого на Калуньском совещании мы сформулировали характер корейской революции как антиимпериалистической и антифеодальной демократической революции и уже на этой основе определили, что власть, которую должны будут установить коммунисты на своей возрожденной Родине, станет политическим строем для народа, отвергающим такие формы правления, как королевская династия или же буржуазный парламентаризм. Короче говоря, мы были за демократическую власть, защищающую интересы рабочих, крестьян, трудовой интеллигенции, национальной буржуазии, верующих, то есть самых широких масс трудящихся,
Наша позиция по вопросу о власти, которую мы излагали затем на зимнем Минюегоуском совещании, состоявшемся в декабре 1931 года, по существу была идентичной.
С тех пор, как была создана опорная партизанская база в Цзяньдао, вопрос власти в осуществлении нашей революции встал на повестку дня и вызвал оживленные дискуссии. Для того чтобы сохранять партизанский край, носивший форму освобожденного района, и управлять им, необходимо было создать орган власти, способный выполнить роль хозяйственного организатора и культурного воспитателя населения этого района. Без этого в партизанском районе, который можно было бы считать государством в миниатюре, нельзя было обеспечить население всем необходимым для его существования и мобилизовать людей на борьбу с врагом.
