На этих же принципах организовал так называемый ленинский призыв в РКП(б). Численность партии выросла вдвое, ее состав стал другим: преобладали коммунисты из регионов, крепче привязанные к интересам России. Это была уже не ленинская партия, а сталинская.
Генсеку удалось расширить численный состав ЦК и провести туда многих своих людей. Самоуверенный Троцкий с товарищами свысока наблюдали за возней, как они называли, «серого пятна партии». И не заметили, как стали составлять в ЦК меньшинство. Коба их обыграл.
Нет нужды углубляться в подробности той борьбы — о ней писано-переписано. Итог: Троцкий и все его ставленники были отстранены от рычагов управления — страна начала восстанавливать свой суверенитет. Тяжелым путем индустриализации, создания научной базы и наведения порядка она стала выбираться из разрухи, превратившись со временем в сверхдержаву.
Дойную корову — Россию — Сталин вырвал из клещей Запада, и наше государство пытались тут же задушить блокадами. Запретили фирмам покупать у Советского Союза пушнину, золото, минеральное сырье. Даже на поставки леса, этого сверхликвидного товара, ввели эмбарго. А валюта на индустриализацию стране была очень нужна. Запад соглашался брать у нас только пшеницу, рассчитывая вызвать продовольственный кризис. А позже Запад усиленно науськивал Гитлера на СССР.
Такое оно лицо «цивилизованного» мира, под который нас все время хотят подстелить.
Посланцы Бнай Брита в России — мастера демагогии и заразили тогда демагогией партию. Выметать их из власти Сталин мог, лишь используя демагогию. В речах он постоянно опирался на постулаты марксизма, на авторитет Ленина. Не переходя на личности, говорил о явном несоответствии дел учению.
Это обезоруживало противников и впечатляло аудиторию. Потом Сталина начнут обвинять, будто он отошел от ленинских принципов. Это не так. Основной принцип Ленина, Троцкого и всей команды — террор. Коба не отступил от него. Только у тех террор был направлен против русской нации, а Сталин придал ему интернациональный характер, направляя острие топора в первую очередь против самих зачинщиков антирусского террора (о репрессиях 37-го года разговор особый — я сказал об этом в главе III). Поэтому так ненавидят Сталина потомки этих зачинщиков — прямые и идейные.
Наглядный пример с женским концлагерем в Московском Новоспасском монастыре. Туда в 1920 году заключили и дочь Льва Николаевича Толстого — Александру, где она сидела вместе с русскими графинями, княгинями, женами офицеров. Над ними издевались молодые стриженые особы в кожаных куртках, которых позже назвали «Швондерами женского пола». Как им нравилось изгаляться над цветом нации! А с падением власти посланцев Запада монастырь стал местом заключения «Швондеров женского пола».
И коррумпированные чиновники со спекулянтами-паразитами пошли по этапу. У их потомков тоже зубной скрежет при упоминании Кобы.
Хочу ли я дать этим рассказом оценку личности Сталина? Нет, делать какие-то свои заключения в данном случае не собираюсь. Пусть события сами говорят за себя. Все сегодняшние высказывания о генсеке, звучат ли они из уст тракториста или президента изнасилованной России, субъективное, личное мнение — не больше. Это дело вкуса каждого: одному в людях нравится воля, другому — дорогие часы на руке.
Объективную оценку ушедшему главе государства дает только состояние государства, которое он после себя оставляет. Посмотреть на состояние государства после Михаила Сергеевича Горбачева — вот и оценка ему. Посмотреть на состояние страны после Ельцина — тоже оценка, справедливее не придумать. И к Путину, и к Медведеву подойдут с тем же критерием.
Все эти фонды и премии имени президентов — кормушки для жучков, не догрызших казну в свое время. И пропагандистская сивуха с этикетками «Горбачев», «Ельцин», «Путин», которой старательно спаивают народ, не способна делать из него дальтоника — путать белое с серым. У обмана тоже есть пределы возможного. Сквозь пыль заказной похвальбы или конъюнктурного шельмования люди думающие различают силуэты величия лидеров нации: кто из них действительно большая фигура, а кто так себе — нравственный карлик.
После обработки моих мозгов хрущевским двадцатым съездом КПСС я не любил «деспота Сталина». И не хотел о нем никогда говорить. Но вот архивные тайники Кремля мне сказали: «Не ходи, парень, слепо за чужим мнением, попробуй-ка сам разобраться во всем». Я попробовал — и делюсь некоторыми впечатлениями. Как неравнодушному гражданину страны мне больше импонирует, когда глава моего государства сидит на равных с руководителями других великих держав (так, например, было в Ялте). И мне совсем не по душе, если вижу президента моей страны как бы на приставном стульчике возле кресел западных лидеров. Ты понимаешь, что этот стульчик держат до тех пор, пока у России что-то еще остается от мощи СССР.
Личности такого масштаба, как Сталин, однозначными быть не могут. А он неоднозначен вдвойне, втройне, если не учитывать ту обстановку, которая была на планете.
Природа везде закладывает последовательность. В растительном мире цветение сада сменяется жухлыми листьями. У человеческого дыхания свой ритм: вдох — выдох, вдох — выдох. И в политике всех государств одно сменяется через цикл другим: вслед за либерализацией общественных отношений идет ужесточение нравов, усиление экстремизма. Явление это всеохватно.
Эпоха Сталина попала в зону ужесточения, экстремизма. Террор катился по Европе и Азии — диктаторские режимы, концлагеря. Фашизм, именуемый мягко расизмом, поразил Соединенные Штаты. В 1922 году «самый демократичный суд» в мире — Верховный суд США принял постановление, согласно которому иммигрантам монголоидной расы запрещалось давать американское гражданство. А в 1941 году янки соорудили у себя десять концлагерей для японцев, проживающих на территории страны и являющихся ее гражданами. В лагеря поместили 120 тысяч человек — депортация по-американски. И никто в западном мире не вякнул о жестокостях режима США. А затем по Америке разгуливал маккартизм — охота на тех, кто не солидарен с Бнай Бритом.
Даже в совестливой Канаде разделение людей по этническим признакам было возведено в государственную политику. В 1938 году Германия захватила Судеты, и оттуда побежали враги Гитлера. Канада согласилась принять три тысячи немцев, но только шесть еврейских семей. На журналистский вопрос «почему?» госсекретарь этой страны Блэйр ответил: «Даже один еврей — это слишком много!» Сталин тогда дал «добро» на въезд в СССР отвергнутых Западом беженцев.
